Я попала в Запендю! - Маргарита Преображенская Страница 7

за себя: крепкое телосложение, минимум одежды, слегка оттопыренные, как локаторы, уши, нос – бог семерым нёс, а одному достался; надбровные дуги, как у неандертальца, кожа зеленоватого оттенка, и главное – небольшой рог во лбу. Наверное, по меркам своей расы, орк слыл настоящим красавцем, да и представителям других рас тоже было на чём взгляд остановить: отталкивающего впечатления он точно не производил. А ещё была у него очень примечательная серьга в левом ухе, выполненная в виде длинного клыка, подвешенного на металлической цепочке; клык периодически вяло мерцал тусклым зеленоватым светом – мечта местных модниц, короче.

Откуда бы такому экземпляру взяться в здешних лесах? Тоже засланный казачок, как те злобные феи? Орк стоял, вальяжно опираясь на обоюдоострую секиру таких внушительных размеров, что она могла бы одновременно обезглавить пятерых человек, и смотрел на меня мрачновато и тягостно, причём взгляд явно концентрировался на моём декольте. Я в замешательстве пошарила рукой в осматриваемой области. Ключ! Ягуня же велела мне его спрятать! Спохватившись, я одёрнула рубаху и спрятала подвеску, передвинув её на спину. Орк хмыкнул и осклабился, продемонстрировав приличных размеров зубы. Было в нём всё-таки что-то пугающее и одновременно притягательное, правда, по поводу наличия интеллекта у орков у меня с детства возникали большие сомнения.

– Так помочь, или как? – повторил он, наверное, решив, что я глуховата.

– Нет, благодарю вас! – строго сказала я, поджав губы.

А что это я с ним, как воспитанница пансиона благородных девиц, беседую? Бабоёги же так не выражаются! Я с опаской взглянула на осклабившегося орка и торопливо выпалила:

– Говорю, ступай с миром, сокол яснай! Сама справлюсь, чай, не впервой!

Пыхтя от натуги и стараясь не рассыпать уцелевшую землянику из кружки, я попыталась с молодецкой резвостью вскочить на ноги, но скрючилась в колесо от внезапной боли и тут же схватилась за поясницу, стараясь, чтобы этот жест выглядел как можно более эстетично. Всё-таки старость не радость, особенно в чужом теле, а нравиться хочется, пусть даже и орку.

– Ну-ну! – с трудом сдерживая смех, пробасил тот, как-то подозрительно взглянув на меня, словно пытался пронзить меня взглядом насквозь, а потом небрежно взял за шиворот и поставил рядом с собой, будто был подъёмным краном.

– Рагне Стигг – моё имя, – добавил орк, пока я слегка ошеломлённо смотрела ему в глаза, находясь под впечатлением от его поступка.

Голос орка пробуждал в душе странное волнение. У меня была давняя слабость к рокочущим басам.

– Ягуня! – немного нерешительно представилась я, чтобы не казаться невежливой, а потом, спохватившись, добавила с вызывающей нарочитостью: – А для тебя, красавчик, – Баба Яга!

Нечего тут панибратство разводить! Рагне Стигг кивнул и легонько поднял секиру, словно примериваясь, как сподручнее меня зарубить. Вот так знакомство! Я замерла от страха, пытаясь сделать вид, что меня это, как говорится, не колышет: заколдую – пикнуть не успеет, в крайнем случае кружкой по лбу припечатаю. И тут заметила, что по лезвию секиры змеится изящная руническая вязь с подозрительно знакомым символом по центру узора. Что-то он мне напоминал? А! Такой же был в виде татуировки на шее того парня из метро, о котором я так много мечтала! Совпадение или знак свыше?

– Вон она, живая! – раздался в этот момент голос Воронессы, чьи зоркие глаза уже заметили меня в можжевельнике, и ворона ринулась ко мне, а следом – верный Бардадым, у которого голова была обвязана куском ткани в районе обломанного левого рога: травма на работе.

Увидев их, орк водрузил секиру на плечо, а я невольно отметила, что накачанности его мускулов позавидовал бы и Арнольд Шварценеггер. Сам же зелёный «культурист», нагло отобрав у меня кружку с земляникой, казавшуюся в его ручищах маленькой кофейной чашкой, пошёл прочь, ломая сучья, как носорог, и лихо закидывая ягоды в рот.

– Да как вы?.. – Возмущённая таким незаконным отъёмом нажитого тяжким трудом имущества, я хотела добавить «смеете», но орк расценил это начало по-своему.

– Рагне Стигг! Кликни, если что! – повторил он, не оборачиваясь, наверное, решив, что у меня прогрессирует старческий склероз.

То ли он, и правда, хотел меня тут в капусту порубать, а ворона его спугнула, то ли на самом деле помочь собирался, то ли тоже, как я, за ягодками пришёл. Кто их, орков, разберёт?! И для чего мне его имя?

– Эй!.. – начала я, решив уточнить это, но зелёный гигант внезапно растворился в зелени леса, будто его развеяло ветром.

Может, он какой-то орочий колдун с секирой вместо волшебной палочки?

– Что это было? Что вообще происходит?! – в недоумении спросила я у козла-телохранителя, подоспевшего, когда орк уже скрылся из виду.

– Леший знает! – мотнул головой Бардадым.

– Уж энтот знает, ой, знает! Факт! Он мужик башковитый! – согласилась Воронесса и, подняв что-то с земли, показала мне.

Это был портрет в стиле лубочной живописи исполненный на аккуратно выпиленной дощечке, и с этого портрета на меня смотрел некто с острым суровым лицом, обрамлённым длинными иззелена-чёрными волосами, тронутыми сединой, и с повязкой на одном глазу. Ну точь-в-точь Кадваладур из моих тайных помыслов, как я его себе представляла! Правда, шляпа из большого лопуха никак не вязалась с образом колдуна, который так поднаторел в покорении государств.

– Только где ж его сыщешь сейчас? – добавила Воронесса. – Ты ж ему, Ягуня, намедни от ворот поворот сделала, когда он свататься приходил. Прямо так и сказала: «Не встречать, дескать, пень ты трухлявый, нам вместе зорьки ясныя!»

Я невольно рассмеялась, представив себе это сватовство. Значит, Ягуня у нас, завидная невеста? Даром что нога костяная! Видать, мощной харизмой баба берёт! А может, и орк… того… в смысле, свататься приходил, и секирой махал так, для пущей убедительности, чтобы показать, какой он работящий да умелый, так сказать, дровосек?

– Отказала, значит, так надо было! Без леших разберёмся! – сказала я, важно приосанившись, а потом решительно пошла туда, где на месте избушки зияла приличных размеров взрывная воронка, а рядом высился завал из надломленных сосен и валялось много разного добра, оставшегося от бабояговских богатств.

Вот это сила! Кто же это мне, то есть Ягуне, такую «свинью» в тротиловом эквиваленте подложил?! А ведь эта старая ведьма сама мне советовала из избушки не выходить. Может, она этот взрыв и подстроила? Но для чего? Да нет, быть не может! Или леший отвергнутый подсуропил? Тоже вряд ли: не стал бы