Интурист в России - Ирина Игоревна Седова Страница 61

рычащим и страшным. Переместившись в образ Дика, он поднял с земли толстую невидимую ветку и направил ту на медведя, и вот он уже медведь, который эту ветку ломает (женщины в зале дружно охнули). А потом дошла очередь до русского, который набросился на невидимого медведя, медленно обхватил кистями рук невидимую шею и эти кисти сомкнул.

Изобразив лежащего медведя, Артур снова переселился в русского, достал воображаемый нож и, перерезав невидимому медведю невидимое горло, поднял невидимый нож вверх и триумфально потряс им в воздухе. На закуску Киан выкатил на сцену тележку с укрепленным на ней шестом с перекладиной, к которой была аккуратно привинчена медвежья шкура.

Мужчины, взревев от восторга, едва не повскакивали со своих мест. И было на что посмотреть — медведь был выше Артура на целую медвежью голову, и могучие лапы его с когтями были куда мощнее человеческих рук. После этого Артур пригласил на сцену виновника торжества, чтобы все могли его увидеть и спросил в микрофон:

— Достоин ли этот русский жить среди нас под именем Дика Кожаного Мокасина?

— Да! Да! — единодушно закричал зал.

— Принимаем ли мы его в нашу общину секани?

— Да! Да! — снова крикнули мужчины, потрясая поднятыми вверх кулаками правых рук.

— Согласны ли мы, чтобы он выбрал среди наших женщин себе жену, и дети его тоже стали секани?

— Да! Да! — выкрикнули женщины.

— Скажи несколько слов, — повернулся Артур к Валентину.

— Спасибо за доверие! — произнес бывший Валентин, а ныне индеец Дик. — Я постараюсь оправдать его. Я хочу выучить язык секани, постараюсь хранить обычаи секани, и пусть дружба между русским народом и народом секани будет нерушима, пока на небе днем светит Солнце, а ночью сияет Луна.

Речь эта вызвала шквал аплодисментов.

А потом на сцену снова вышла Дейзи. Вдвоем с Артуром они сдернули драпировку со стендов, стоявших в глубине сцены, и взору присутствовавших открылась выставка, какую здесь никто раньше не видел. Завершающим аккордом выставки была надувная лодка, на которой семейство проделало свой путь по Волге. Лодку принесли Джо с Кианом, поставив ее возле медведя.

— Эти сувениры мы купили в России, чтобы показать нашему народу малую толику того, что может привезти любой турист из этой необъятной, многогранной и многонациональной страны. Мы могли бы накупить в сто раз больше, но таможня бы не пропустила, — сказал Артур.

— Мы предлагаем всем желающим рассмотреть эти предметы поближе, — добавила Дейзи. — Для того, чтобы никто друг другу не мешал, можно подниматься на сцену по правой стороне, а спускаться по левой. В конце показа каждого ждет съедобный сувенир, который можно унести с собой. Это коржики, выпеченные по особому русскому рецепту, они называются Pechyatny Pryanik.

* * *

— Зачем ты сделал это? — спросил у Артура Красавчик, когда они уже были в обители у Дика, оказавшейся одновременно и мастерской по пошиву мокасин.

Медвежью шкуру ребята прихватили с собой, и она уже была небрежно брошена на пол в виде ковра.

— Дедушку все у нас знают, вся община. Тебе нельзя было бы в нашем городе оставаться, и нам с тобой пришлось бы переехать отсюда куда-нибудь подальше и там строить бизнес заново. А теперь для всех ты Дик согласно обычаю, по которому ты принят в племя и называть тебя так не будет ложью. Ты сможешь получать пособие вместо деда, и если женишься на индианке, то дети твои тоже будут получать пособие и иметь кучу привилегий, когда подрастут.

— Насчет привилегий ваш дедушка мне все подробно объяснил. Но законы меняются, и я бы не рассчитывал, что лафа будет длиться вечно.

— Само собой. Для таких полукровок как я или мои братья никаких привилегий уже не существует. Ах да, запомни: индейцев называть индейцами сейчас не принято. Они — первая нация.

— И много в N полукровок?

— Достаточно. Мы входим в общину секани, хотя и без особых прав. Для белых мы чужие. Поэтому мы хотим, чтобы наш город принадлежал нам и процветал. Ты поможешь в этом?

— Не знаю, — молвил будущий Дик, ощущая себя Диком до конца жизни. — Сначала надо вникнуть и разобраться, чтобы не сделать хуже. Вникать будем вместе. Угу?