Двойной заслон - Александра Ланина Страница 6

– Сбой в КОР-чипе кластера института. Над починкой уже работают, – сообщает он, по-прежнему глядя куда-то в допреальность. Мышка хмурится. Переяславский выглядит собранным и напряженным, хотя обычно расслабленно-уверенный, смотрит вокруг со спокойной покровительственной ленцой. Не к добру. – Срок починки – от полутора часов.

Он наконец фокусирует взгляд, но смотрит не на окружающих – на короб с пластинами.

Черт, снова думает Мышка.

У короба свой климатический кластер, но он завязан на блок их отдела в кластере института – значит, его система тоже сбоит. На панели управления уже горят алым предупреждения об угрозе повышения температуры и влажности, об аварийном режиме работы. Мышка сдвигает брови и едва заметным движением увеличивает картинку – ее линзы вкупе с Машенькой такое умеют, в отличие от стандартных визоров.

На панели короба идет обратный отсчет аварийного режима: осталось 56 минут 16 секунд.

Не так мало для большинства сбоев. Но если починка КОР-чипа займет полтора часа, этого не хватит.

Мышка нервно сжимает пальцы. Ей, по большому счету, должно бы быть все равно, ведь у нее совсем другие задачи – уж точно не переживать за работу отдела. Но одна мысль о том, что сотни пластин в коробе точно так же, как и в ее кубе, осыплются хлопьями, вызывает неконтролируемое раздражение. Их доставляют раз в месяц, наверняка не просто так, здесь и логистика, и возможности производства – все играет роль. Если они сейчас потеряют партию, сколько придется ждать следующей? И сколько придется ждать разработки новой ракеты? Все сроки пойдут прахом – так же, как эти пластины.

И не скажется ли это на безопасности базы, а в конечном итоге – на безопасности всей страны? Если от глупого сбоя в климатической системе могут разрушиться ценные, секретные материалы, что может произойти там, где от этого зависят жизни?

Мышка жмурится, перебивая раздражение, потом осматривается вокруг. Коллеги разбрелись по кабинету, в основном переместившись поближе к окнам и свежему воздуху, тихо переговариваются между собой. Кто-то листает окружение, кто-то, судя по иконке над головой, включил музыку, кто-то неслышно шевелит губами – говорит с кем-то по интрафону. Плюсы интровертного коллектива: ни паники, ни торопливых бессмысленных обсуждений, переливания из пустого в порожнее.

Минус один – никто ничего даже не думает делать.

– Генераторы…

– Три на весь институт, заняты на других объектах.

– Запросить в соседних зданиях?

– Не поможет, сам знаешь, у нас специфическая система – на подключение и настройку уйдет не меньше часа.

– Перенести короб?

– Он вмонтирован в пол, повредим – не отмоемся.

– А если запросить военных?

– У меня нет на них прямого выхода, да и как они успеют?..

Мышка снова раздраженно растирает пальцы. Тихий разговор Стоцкого и Переяславского, любезно усиленный и расшифрованный Машенькой, только еще больше бьет по нервам. Они думают, что можно сделать, но пока они думают – уходит драгоценное время.

Минуты текут, отсчитываются алым на панели короба. Переяславский все-таки куда-то уходит, довольно надолго, но возвращается, судя по раздраженному виду, ни с чем. Стоцкий расстроенно вздыхает, Мышка ловит обрывок разговора – директор института отказался пожертвовать один генератор наноробототехникам для сбережения пластин, поскольку они поддерживают жизнедеятельность не менее важных объектов.

– Бардак, – коротко резюмирует Переяславский.

Три генератора на весь институт – это действительно бардак, мысленно соглашается Мышка. А еще армейцы. Впрочем, недаром говорят, что армейский порядок всегда идет рука об руку с армейским бардаком.

Переяславский поднимает взгляд и с какой-то непонятной злостью смотрит в угол кабинета – туда, где на высоте в полтора человеческих роста виднеются очертания люка коммуникаций.

Или не коммуникаций?

– Машенька, – одними губами зовет Мышка, отворачиваясь к окну, – найди схему климатического кластера института.

Машенька: Как скажешь, подожди минуту, ищу.

Машенька: Запросила у наших, она под секреткой, но нам можно. Смотри.

Перед глазами разворачивается светло-зеленая объемная модель климатической системы института, Мышка дергает пальцами, стараясь делать это незаметно – перемещает, увеличивает, рассматривает. А потом для верности выводит в окружение, в реальный размер, и снова оглядывается.

Так и есть. Люк скрывает совсем не коммуникации, а панель управления климатической системой их блока. Конечно, сейчас она не работает, поскольку не работает КОР-чип института – сигналы не проходят. Но если принудительно изолировать блок, в который входит их отдел, можно попробовать перезапустить систему внутри. Ведь сама система не повреждена, просто КОР-чип не посылает ей сигналы, и при желании на время эту функцию можно подменить местной панелью управления.

Мышка закусывает губу. Она знает, что может сделать. Но не имеет права.

Цифры на панели короба показывают двадцать минут.

Переяславский снова куда-то уходит и возвращается, кому-то звонит, с кем-то ругается – вслух, настолько раздражен, хотя современные коммуникаторы легко считывают простое беззвучное движение губ.

Мышка закрывает глаза, чтобы не видеть цифр.

– Машенька, – зовет она. – Быстрое объяснение, почему в моей анкете не указаны моды.

Когда-нибудь она убьет Звезду за то, как он составляет анкеты для ее легенд.

Машенька: Моды устаревшей системы, поколение 2А3 не обязательно к указанию.

А еще я сделала это по глупости и не люблю об этом вспоминать, дополняет Мышка. Годится.

Машенька: С чипами в панели управления они совместимы, если что.

Умница, Машенька. Не зря все-таки десять лет ее ИИ-помощник, ловит мысль на лету. Конечно, у Мышки моды совсем не 2А3, а значительно новее, но местным армейцам это знать ни к чему.

Рискнуть? Попробовать спасти пластины и незадачливых армейцев с их разработками и графиками заодно?

Мышка открывает глаза и смотрит на короб – но видит Переяславского, который стоит над ним, неотрывно глядя на цифры. Руки сложил на груди, ноги на ширине плеч – весь из себя устойчивый и монолитный. Только раздраженно-отчаянный взгляд не вписывается: с таким взглядом люди бегают кругами и вопрошают небеса, почему же случилось то, что случилось.

Странно, но именно то, что Переяславскиц с таким взглядом стоит на месте, наконец заставляет Мышку принять решение.

Потом ей от Звезды прилетит по первое число – но это будет потом.

Она подхватывает одной рукой со стола пневмоотвертку, другой хватается за спинку своего кресла и, подкатив его в стене, запрыгивает. Рост все равно маловат, но тут ничего не поделаешь – привстав на носки и опасно балансируя на качающемся стуле, она настраивает отвертку и вынимает болты из крышки люка несколькими короткими движениями, потом, после должной паузы, начинает снимать и заглушку панели управления.

– Арина Владимировна, – зовет ее Стоцкий, – это бесполезно, у нас нет ключа доступа.

– Я понимаю, – отзывается она и, бросив крышку люка