Повелитель стихий - Алекс Рудин Страница 47

— Можно мне остаться здесь, господин полковник? Вдруг я еще что-нибудь вспомню?

— Не думаю, что это хорошая идея, ваше сиятельство, — поморщился Никита Михайлович. — Управление Тайной службы — это не гостиница. У нас здесь нет уютных номеров.

— Я видел в коридоре скамейку для посетителей, — упрямо сказал князь. — Я посижу там, подожду известий.

— Ерунда, — нетерпеливо сказал Зотов. — Мне нужно работать, а вы будете меня отвлекать.

— Клянусь, я не буду вам мешать, — взмолился Разумовский. — Вы сможете посылать меня за кофе, чтобы самому не отвлекаться.

Никита Михайлович изумленно посмотрел на него и понял, что князь не шутит. Отчаяние сводило Разумовского с ума.

— Вам нужно поспать, — смягчившимся тоном сказал Зотов Разумовскому. — Поиски могут затянуться. Ну, что прикажете с вами делать? В камеру вас поместить, что ли?

— Посадите меня в камеру! — решительно кивнул князь. — Я согласен. Обещаю, что не буду вам мешать.

Никита Михайлович хмуро посмотрел на меня, как будто хотел спросить совета, что ему делать с Разумовским.

Я едва заметно качнул головой.

Пусть уж князь будет под рукой у Никиты Михайловича. Вдруг срочно понадобится?

— Ладно, — жестко усмехнулся Зотов. — В камеру, так в камеру. Только потом не жалуйтесь, что вам не удалось выспаться.

Он вызвал одного из сотрудников и коротко приказал:

— Отведите его сиятельство в свободную камеру. Дверь можно не запирать. Если господин Разумовский захочет уйти, не мешайте ему. Мне докладывать не нужно, я буду занят.

Если сотрудник и удивился необычному распоряжению, то на его лице это никак не отразилось. Он молча подождал, пока Разумовский поднимется со стула, а затем вывел его за дверь.

Мы с Никитой Михайловичем остались вдвоем в его кабинете. Зотов устало потер лоб ладонью.

— Вы понимаете, что происходит, Александр Васильевич? — спросил он. — Елена Разумовская неспроста побежала к артефакторам. Похоже, ее магический дар уже начал меняться. А что это значит, понимаете?

Он помолчал и сам себе ответил:

— Это значит, что мы можем никогда ее не найти. Превратится она в магического духа, и все, ищи ветра в поле. Чертовы родовые тайны! Этот Разумовский мог все рассказать еще много лет назад, но молчал до последнего.

— Никому не хочется откровенничать с Тайной службой, — сочувственно кивнул я.

— И не говорите, господин Тайновидец, — подхватил Никита Михайлович. — Ну ладно, Разумовскую мы найдем, так мне подсказывает предчувствие. А что делать с этими магическими духами?

— Почему вы надеетесь, что Елена отыщется? — с любопытством спросил я.

Вместо ответа Зотов поднялся и прошелся по кабинету, заложив руки за спину, затем резко повернулся и остановился прямо напротив меня.

— Помните, я говорил вам про статистику? — усмехнулся он. — В этом деле замешаны вы, Александр Васильевич. Вы ведь сочувствуете Разумовской?

— Конечно, — кивнул я. — Девушка не по своей вине попала в жуткую историю. Кроме того, я и сам к этому причастен. Ведь это я позволил Разумовской приблизиться к Стражу Магии и войти в Храм Путей. Думаю, ее магический дар начал усиливаться сразу после церемонии.

— Вот именно, — довольно кивнул Зотов. — Поэтому-то я и уверен, что Разумовская жива, и с ней все будет в порядке. Насколько я успел заметить, магия всегда играет на вашей стороне, господин Тайновидец.

— Надеюсь, вы правы, Никита Михайлович, — удивленно усмехнулся я. — А что касается духов, я уверен, мы с вами что-нибудь придумаем. В конце концов, они уже много лет существуют в поместье Разумовских, и до сих пор никому не мешали. Вы позволите мне поговорить с князем Разумовским наедине? Я попробую его успокоить.

— Прошу вас, — кивнул Зотов. — Я предупрежу охранника, чтобы он пропустил вас в камеру.

* * *

К моему удивлению, Разумовского поместили именно в ту камеру, которую не так давно занимали кладовики. Уж не знаю, вышло ли это случайно, или эта камера была единственной, которая оказалась свободна. Но обстановка была мне знакома, и это упрощало предстоящий разговор.

Разумовский сидел на узкой койке и бессмысленным взглядом смотрел в кирпичную стену перед собой. Когда я вошел, он даже не шевельнулся.

— Вы позволите, Николай Александрович? — вежливо спросил я.

Князь едва заметно кивнул. Но затем воспитание все-таки взяло верх, и он произнес вслух:

— Входите, Александр Васильевич.

Я присел на другую койку. Но не прямо напротив князя, а чуть сбоку, чтобы не выглядеть назойливым.

Пока я собирался с мыслями, Разумовский заговорил первым:

— А ведь я вас ненавидел, господин Тайновидец, — спокойно сказал он.

Ошеломляющее начало разговора, ничего не скажешь.

— Да-да, ненавидел, — продолжил князь. — Я был уверен, что вы специально заманили Елену в Сосновский лес. И не только ее. Я подозревал, что это хитрый замысел. Думал, что вы хотите разрушить влиятельные семейства Империи изнутри, завербовать союзников.

— А что вы думаете теперь? — поинтересовался я.

— А теперь мне все равно, — равнодушно ответил Разумовский. — Я хочу, чтобы моя дочь осталась жива. Остальное меня не волнует.

В разговоре возникла пауза, и я воспользовался ею для того, чтобы снова послать зов Елене Разумовской. Как и в прошлый раз, я наткнулся на ментальный блок. Но это был хороший знак. Если девушка сумела защититься от нежелательных разговоров, значит, она жива, и магических сил у нее достаточно.

— Я не собираюсь разрушать ваш род, Николай Александрович, — откровенно сказал я. — Политика меня вообще мало интересует. Я сотрудничаю с магией.

Разумовский едва заметно шевельнулся, выказав признаки слабого оживления.

— Я иногда читаю «Магические сплетни», — сказал он. — В этих историях про вас есть хоть какая-то крупица правды?

— Там все правда, — улыбнулся я. — Можете быть уверены в этом.

— Хотелось бы верить, — кивнул князь.

Кажется, он был готов меня выслушать.

— Вот о чем я хочу с вами поговорить, ваше сиятельство, — начал я. — Елена выбрала свой магический путь и сейчас делает первые шаги. Я уверен, что магия неспроста втянула ее в такую поразительную историю. Почему-то для вашей дочери очень важно пройти это испытание. Мой дар подсказывает мне, что оно закончится благополучно. Но что будет дальше?

— Дальше?

Разумовский растерянно моргнул, как будто не понял смысла моих слов.

— Вы