Царская гончая - Катринетт Страница 44

– Она знает, как Алые Плащи делают горючие бутылки! Как те, что использовались при осаде Золотых Гор, – вмешивается Ландау, воодушевленно поливая воском торчащий из узкого горлышка кусок тряпки.

Мне тоже известно, как и что они делают, но осведомленность в подобных делах «путешественницы во времени» заставляет меня напрячься. Стоит держать ее при себе.

Покидаю парочку умников в спешке, пока гениальная идея не покинула меня.

Что может сблизить больше совместной вылазки в разведку?

– Амур, ты уже решил? – вырывает меня из размышлений голос Идэр.

Нахимов увлеченно беседует с Хастахом, вовсю демонстрируя неприличные жесты, явно обозначающие его достижения. Хастах раззявил рот, не пропуская мимо ушей ни слова.

– Инесса пойдет со мной, и это не обсуждается.

– Что? – вскрикивает Идэр, роняя колье с красными камнями. Оно идеально подойдет к ее серьгам. Шарю по карманам в поисках мятных конфет, но ничего не нахожу.

– Я могу, – вызывается Мален. Романова бросает недовольный взгляд ему в спину, но ничего не говорит. Кажется, их личная жизнь пожухла на корню.

Хорошо, если так, и мне не придется вырывать корень Малену.

Маленькая княжна с грустью косится на свое отражение в зеркале.

Странная боль растекается в груди. Нева напоминает мне Ивицу. Они примерно одного возраста. Я не застал казнь матери и сестры, но мое воображение живо обрисовало те раздирающие душу события.

– Я огласил решение, а не устроил торги. Она вскрывает замки, но этого мало. От нее должно быть больше пользы, чем вреда.

Катунь кивает, не отрываясь от беседы с Хастахом.

– И она такая – пойдем, оседлаешь меня на тяжеловозе. А лошадь-то как удивилась, представляешь?

Идэр тыкает Нахимова в бок, заставляя обратить внимание на меня. Катунь пожимает плечами, и швы на рубахе жалобно трещат. Идэр закатывает глаза и откладывает драгоценности на низенький дубовый столик. Он покосился от времени, и побрякушки скатываются к тахте, прячась под расшитым кружевом подолом маленькой княжны.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – хрипит Хастах, поднимаясь на ноги. Катунь сокрушенно роняет голову на руки, опечаленный тем, что не смог рассказать байку до конца. Бусины в его свалянных волосах звякают.

– Каждый из вас не раз бывал в разведке, в отличие от нее.

Стараюсь быть терпеливым и отбросить сомнения в собственной правоте. Если кто-нибудь из них умрет, то она должна заменить его без каких-либо проблем.

– Он прав. – Нева поднимается и откладывает треснутое зеркало в бронзовой оправе в сторону. – Инесса должна учиться выживать. Господин Разумовский научит ее лучше любого из нас.

Я не испытываю желания получить их одобрение, но слова княжны мне льстят.

– Она никчемная и всех нас убьет, пока он будет водить ее на поводке возле себя, – послышалось из-за спины.

Проклятая Идэр.

Думает, будто она лучше других. Как бы не так. Я докажу им всем, что я прав. Избавиться от Инессы можно сотней разных способов по тысячам причин, но точно не из-за Идэр.

Покидаю Смертников молча, избавив их и себя от ненужных споров. Вваливаюсь на кухню. Стивер и Инесса сидят на маленьких лавочках, очищая репу.

Куда они дели бутылки со своим варевом?

Инесса развлекает его своими безумными историями, иначе такую лучезарную улыбку на лице парнишки никак не объяснить.

Есть еще один вариант – легкая влюбленность, но его я предпочитаю откинуть сразу же, хоть это и глупо. Инесса заметно отличается от всех виданных мною раньше девушек, и она многим нравится.

Катунь только и делает, что заставляет Хастаха писать свои шутки под диктовку, чтобы потом пересказать их воровке.

– Я возьму ее с собой.

Лицо Нессы вытягивается от удивления. Стивер пожимает плечами, продолжая чистить овощи, будто ничего не услышал.

– Уверен, что от нее будет толк, а не проблемы? – выдержав паузу, вопрошает Хастах, догнавший меня в дверях. Я начинаю терять терпение.

Если от девчонки будет польза, то я заставлю Идэр подавиться своей желчью. Поставлю ее на место и докажу им, что какими бы странными ни были мои планы, они всегда работают.

Присматриваюсь к своей сегодняшней напарнице. Ее длинные волосы заплетены в две косы. Княжна вплела в них пару ситцевых сиреневых лент. Моя рубашка подпоясана, и рукава закатаны немыслимое количество раз, при том, они все равно ей длинны. Она может быть незаметной. В крайнем случае ее можно куда-нибудь запихнуть, если надоест.

– Вот и посмотрим.

Инесса откладывает нож на стол.

Спасибо, что не ткнула им меня или Хастаха.

– Обязательно говорить так, будто меня здесь нет?

Стивер хмуро разглядывает кроличье мясо, ожидающее его в тазу.

– Она задолжала нам ужин после своего побега. Да и мне нравится сидеть с ней тут, – неловко вклинивается Стивер.

Конечно, ему нравится. Кто бы сомневался. Не исключаю вероятности того, что мне бы тоже понравилось.

Гоню эти мысли прочь.

– Верну ее через пару часов. – Прохожу вглубь кухни. Вытаскиваю из шкафчика горючку и стакан, но убираю их обратно, не сделав ни одного глотка. Голова должна быть ясной. Оборачиваюсь к Инессе, возмущенной предстоящей вылазкой.

– Собирайся. У тебя пятнадцать минут.

* * *

Мы ложимся в колосящемся поле, когда солнце скрывается за горизонтом, напоследок окрасив небосвод на Западе в оранжевый. Камзол не спасает от ветра, путающегося в посеревшей пшенице.

Сколько урожая убила игра в воскресших божков? Если Катерину и Константина подняли из мертвых, то у нас не два Новых Бога, а три. Но кто это может быть? Почему человек, имеющий власть над смертью, не караулит царя днями и ночами? Почему они не вдохнули жизнь в Виндея?

Или он тоже воскрес? Плевать. Я прикончил его однажды, ничто не остановит меня во второй раз. Если мне предстоит перебить весь двор, чтобы досадить Волгану, то это малая цена за успокоение.

Но, прежде чем переходить к наступлению, нам нужно оружие, карты и Сердце Туманной Башни. Инесса раскладывает вокруг свои игрушки, не проявляя никакого интереса к разведке. Я терпеливо жду, когда ей наскучат ножи и гнутые гвозди и она присоединится. Но этого не произошло ни через полчаса, ни через час. Стемнело. За усадьбой, в деревушке крепостных Иванцева залаяли собаки.

– Убери свои вещи, – бросаю я, разглядывая огоньки в окнах дома.

Пересменка каждый час. С прошлого обхода прошло пятнадцать минут. Вдоль забора теснятся деревья, но в их тени я все равно замечаю крышу. Конюшня? Почему тогда лошадь привязана к дереву у забора?