Только об этом не пишите! - Sally KS Страница 43

чтобы молодые люди так продуманно одевались. Видимо, питерские студенты из богатых семей имеют какой-то особенный гардероб. Впрочем, Ева и сама сегодня решила показать всем этим модникам, что она не бедная брошенка, а молодая и красивая девушка: надела лучшее платье с кружевной отделкой цвета мяты, в котором обычно ходила на не парадные, но важные мероприятия, вместо растоптанных балеток — бежевые туфли на каблуках, немного накрасилась (ресницы выделила тушью погуще, а губы только чуть-чуть розовым блеском) и голову помыла с утра специальным средством для локонов, чтобы лежали красивыми волнами. Судя по всему, Стас это оценил.

— Ева, позволь сказать, ты прекрасно выглядишь! Собираешься на свидание вечером?

И тут… Нет, это не могло быть совпадение! Повинуясь внезапному порыву, Ева ответила:

— Я действительно хочу кое-куда тайно сходить, но не знаю точного адреса.

— Как это?

— Помнишь, вчера в редакцию приходил дедушка такой с белой бородой?

— Гектор Арнольдович, — кивнул Стас. — Конечно, такого фактурного деда невозможно забыть.

Ева интимно понизила голос:

— И я вчера вечером узнала, что у него в гостях была моя дочь! Причем привела ее моя мать.

— Подожди, — Стас посмотрел удивленно. — Ты мне сама рассказывала, что твои родители умерли.

— Это приемные. А моя биологическая мать, как выяснилось, жива, и она меня нашла. Теперь помогает водиться с Улей. Но я должна узнать, зачем она водила мою дочь в такое странное место к такому странному человеку. Я хочу его расспросить, но не знаю ни адреса, ни телефона. Может быть, ты поможешь?

— Я тоже не знаю ни адреса, ни телефона… — озадаченно потер лоб Стас. — Но место, где он живет, показать могу. Это единственный целый деревянный дом на окраине, а на соседней улице — супермаркет с таким большим переливающимся сердцем на вращающейся платформе. Безвкусица, конечно, но как особая примета и ориентир — очень даже хорошо!

— Ой, сердце я знаю, — обрадовалась Ева. — Вечером схожу, поищу.

— Одна? А можно мне с тобой? — вдруг спросил Стас. — Там место не очень безопасное. На старика при нас с Лавой пытались напасть, представляешь? Наркоманы какие-то или вроде того. Не стоит тебе одной туда соваться.

— Ой, — повторила Ева и похолодела при мысли, что та женщина спокойно повела ее ребенка в такое место. — Да, одной, наверное, страшно будет…

— Готов сопроводить, — слегка поклонился искуситель.

— Спасибо, — тут уже Ева покраснела по-настоящему. Нет, нет и нет, не будет она ни на что надеяться! Но если он сам предлагает быть ее телохранителем — пускай. Увидит, что она независимая и не так уж в нем заинтересованная.

— А можно нескромный вопрос? — Стас наклонился к ней поближе.

Ой. Ой. Ева растерянно замерла, еще не зная, что это за вопрос, но уже боясь, что ляпнет в ответ что-то неподходящее.

— Если тебя биологическая мать бросила в роддоме, зачем ты с ней сейчас общаешься?

Уфф, напугал даже. Ева расслабилась и искренне ответила:

— У меня родители умерли, других близких родственников нет. Я совсем одна, Стас. Одной с маленьким ребенком тяжело. А она почему-то привязалась к внучке, ходит, помогает. Мне ведь выбирать не приходится, очередь за забором не стоит, чтобы облегчить мне быт и дать немного свободного времени. Поэтому я с ней душевно не сближаюсь, но общаюсь. По необходимости.

— А почему ты не вышла замуж за отца ребенка? Извини, это совсем нескромный вопрос, да?

— Он оказался игроманом и бил меня, — выпалила Ева, забыв, что хотела придумать что-нибудь более… загадочное. Вспоминать было неприятно, но на лице Стаса она увидела сочувствие и какое-то особое внимание.

— Какой подонок, — прокомментировал он. — Я бы убил того, кто поднял на тебя руку.

Ева опять зарделась. Чтобы сменить тему, спросила:

— Во сколько мы идем к старику?

— Давай сразу после работы. Я посмотрю на картах этот супермаркет и этот дом и поедем на моей машине.

Стас поднялся (Еву слегка опахнуло уже знакомым ароматом его туалетной воды) и открыл дверь кабинета. По коридору шла Маргарита, для которой было вообще несвойственно заявляться на работу ни свет, ни заря. При виде Стаса она сухо кивнула и даже не остановилась. Нет, этот день определенно должен стать лучше, чем вчерашний!

Ева попыталась сосредоточиться на маньяке, но безумное воображение уже подсказывало, что завтра суббота, а это самое время для свидания. Парк, кино, кафе, прогулка на теплоходе… «Успокойся, — велела себе Ева. — Ты ведешь себя очень глупо». Но остановиться не могла. Если еще окажется, что этот старик ей не посторонний человек… Какой интересной и непривычно счастливой может стать жизнь!

Глава 12

Лава старательно мыла пол в старой церкви вместе с двумя какими-то женщинами средних лет. После ночевки в остывающей бане, в чистой собственной одежде, с надежным средством связи, она чувствовала себя максимально хорошо, учитывая обстоятельства, и даже могла бы что-то напевать, если бы вокруг никого не было. Анна Валерьяновна за ужином предложила ей для ночевки свой домик, но Лава почтительно попросила оставить ее в бане: ночи уже не холодные, ей ничего не нужно, кроме подушки и одеяла, а стеснять кого-то в собственном доме ей стыдно. И она готова помогать во всем, что скажут.

— Тогда завтра разбужу в шесть часов, — предупредил отец Алексий. — Я был зван к протоиерею, но он отменил встречу и приедет сам — посмотреть, как у Илии Пророка на прошлой неделе волонтеры расчистили территорию. Нужно и в Покровском храме навести чистоту, вдруг зайдет.

— Как скажете, батюшка, — скромно наклонила голову Лава.

Сильно же Леша был разочарован, когда оказалось, что она не задымилась на пороге церкви и не забилась в падучей. Смотрел внимательно, даже со страхом, будто ждал в ней каких-то серьезных перемен. По примеру других добровольных помощниц батюшки Лава перед входом перекрестилась, поклонилась и переступила порог, глядя Леше прямо в глаза. С трудом удержалась, чтобы не подмигнуть ему. Она же еще вчера сказала, что ни Лава, ни Валентина не возражают помогать в церкви, раз батюшке это нужно.

Отец Алексий…

Она ведь тогда навестила его один раз в больнице. Просто поговорить, без можжевельника и бергамота, без свечей и ритуалов.

Как он был красив в убогих обшарпанных стенах палаты… За одну эту удивительную красоту,