Тайны кофейни в Киото. Том 2 - Такума Окадзаки Страница 4

Еще некоторое время раздавался скрежет кофемолки, и кот, прикорнувший у ног хозяина, один раз мяукнул во сне.

Когда Михоси вновь заговорила, мне показалось, что она тщательно подбирает слова.

– Иными словами, Мидори-сан опасается, что молодой человек приходил к ней домой.

Сёко кивнула.

– Что вы имеете в виду? – переспросил я, ожидая объяснений, но Михоси ответила бесстрастным тоном, словно это был рабочий вопрос.

– Если письмо не переслали в связи с изменением адреса, как-то странно, что оно где-то ходило целый месяц. Он же не мог узнать адрес раньше, чем Мидори-сан сняла квартиру. Значит, это было не обычное почтовое отправление, и вполне можно предположить, что отправитель доставил его лично.

– Но как в таком случае быть с почтовым штемпелем? Если это не подделка или опечатка, то…

– Например, такой вариант: отправитель пишет карандашом на конверте свой домашний адрес и отправляет его по почте из Наго. Позже, получив письмо, он аккуратно стирает свой адрес и ждет, пока не выяснится новый адрес Мидори-сан, а после этого подписывает конверт. Затем остается только опустить конверт прямо в домашний почтовый ящик Мидори-сан. И тогда по штемпелю города Наго она увидит, что письмо было отправлено с Окинавы. На поиски нового адреса ушел месяц, что привело к нестыковке в датах, но молодой человек не подумал, что она это заметит.

Однако Сёко неожиданно отбросила эту теорию.

– Это невозможно, потому что он не мог уехать с Окинавы.

– Что значит «не мог уехать»?

– Возможно, разрыв с сестрой спровоцировал это, но у него появилась фобия, из-за которой он не мог больше пользоваться транспортом. Что-то вроде панических атак… Я не знаю подробностей, но, видимо, именно по этой причине ему пришлось взять отпуск на работе.

Видимо, с тех пор как у Сёко были длинные волосы, у нее осталась привычка раздраженно поднимать челку наверх. Я заметил, что около сантиметра волос у корней темнее. Мы не встречались с тех пор, как она нашла работу, – возможно, прическу она поменяла уже давно.

И все же психическое расстройство молодого человека, вероятно, было гораздо серьезнее, чем можно предположить. Я представил, что юноша, которого я никогда раньше не видел и не встречал, доведен до безумия тоской по своей бывшей невесте и начинает вести себя неадекватно. Мне стало как-то не по себе. Михоси, похоже, тоже о чем-то задумалась, после чего с подозрением задала личный вопрос, обнажающий чужую постыдную историю:

– Почему они разорвали помолвку?

– Если говорить вкратце, то они не сошлись во мнениях, остаться им на Окинаве или уехать. Когда они общались, он говорил, что хочет изучать кофе на Окинаве, а в будущем – открыть свое кафе в Токио. Но когда речь зашла о свадьбе, он внезапно передумал и сказал, что продолжит работать на кофейной плантации. Сестра не могла с этим смириться. В итоге они поссорились и разошлись.

Значит, вот что она имела в виду, говоря о не очень хорошем расставании.

– Что же тогда может быть в письме?

– Наверное, он просит о примирении. Может, остудил голову…

То, что с ним нельзя было связаться, могло означать (за исключением каких-нибудь экстраординарных обстоятельств), что некоторое время он и правда был не в себе. Однако, столкнувшись с непростой ситуацией, повлиявшей на него и физически, и психологически, он, возможно, решил пересмотреть свое поведение. Именно поэтому и написал письмо. Выражение «остудить голову» очень подходит к такому случаю.

Но можно представить себе и обратное. Молодой человек возненавидел Мидори за то, что она не согласилась с его мнением и разорвала помолвку, доведя его до такого состояния. Он специально отключил телефон, но все еще злился на нее и чувствовал, что все-таки должен высказаться. Именно поэтому и отправил это письмо. Судя по всему, в настоящий момент не было никаких доказательств, опровергавших эту версию.

Облизывая горьковатые от кофе губы, я размышлял дальше. Который же из этих вариантов? Но при любом раскладе молодой человек планировал каким-то образом доставить письмо своей бывшей невесте. И, находясь на Окинаве, откуда он не мог уехать, он все же нашел способ доставить его в Сайтаму, хоть и со странной датой на почтовом штемпеле.

– Послушайте, а что, если вот так… – осторожно начал я, и Сёко сразу же обернулась.

– Вы что-то поняли?

– Если молодой человек не мог доставить письмо непосредственно Мидори-сан, то решение может быть только одно. Он попросил кого-то другого это сделать.

Михоси перестала крутить ручку кофемолки. Она всегда останавливается, когда чувствует, что нужно прислушаться к чужому мнению, неважно, правильное оно или нет.

– Молодой человек изложил свои мысли в письме, но не смог отправить его, потому что не знал, где теперь живет Мидори-сан. По этой причине он попросил кого-нибудь, например их с Мидори общего знакомого или близкого друга, который был готов ему помочь, выяснить местонахождение бывшей невесты и бросить конверт в ящик. И, как объяснила Михоси, он проделал трюк с датой на штемпеле, после чего передал письмо другу.

– Но и имя адресата, и адрес написаны его почерком.

– Его приятель мог подделать почерк. Нестандартный почерк как раз легче подделать.

– А зачем идти на такие ухищрения, чтобы показать, кто отправитель?

– Может, он не хотел доставлять неприятности другу, поэтому постарался, чтобы никто не заподозрил, что в деле замешано третье лицо.

Еще секунд тридцать Сёко с серьезным видом смотрела на фотографию письма. Когда экран смартфона автоматически выключился, она сразу подняла глаза.

– Михоси, а ты как думаешь? Был ли другой способ передать это письмо моей сестре?

Михоси уже снова крутила ручку кофемолки.

– Ну да. Если он хотел доставить письмо, ему нужно было обратиться за помощью к третьему лицу.

Хм? Что это было? В том, как она это сказала, я почувствовал что-то странное. Но Сёко, кажется, ничего не почувствовала, поэтому быстро встала со стула.

– Наверное, и правда что-то вроде этого. Жаль, что мы не нашли объяснения, которое бы чуть больше успокоило сестру… В любом случае я поговорю с ней и попрошу вскрыть конверт.

Затем Сёко, прищурив один глаз, чуть слышно сказала мне:

– Спасибо.

Ну, я совсем не расстроился.

Сёко отвернулась от стойки и, даже толком не попрощавшись с подругой, собралась выйти из кофейни. Когда она открыла дверь, звук колокольчика разбудил господина Мокаву, и он сказал:

– Добро пож… Спасибо!

Кажется, так он это и сказал. Но сонный старик еще не успел закончить фразу, как позади меня раздалось:

– Стой!

Это была Михоси.

Я же чувствовал, что-то не так. Не дрогнув, Сёко оглянулась, уперев руки в бока.

Михоси, убрав кофемолку, скрестила руки на груди и слегка кивнула мне.

– Извините, Аояма-сан. Но я считаю, что это вовсе не так.

И это я тоже предчувствовал. Она всегда отвергает мои идеи.

Мои плечи сами собой поникли.

– Все же вас это не убедило.

– Извините. Но я не хочу обманывать.

– Михоси, у тебя есть версия получше? – спросила Сёко.

– Сё-тян, не торопись. Я же не зря перемолола зерна.

Посмотрев на озорной взгляд и улыбку Михоси, я подумал, что перемололись не только зерна.

– Ты что-то поняла?

– Да, эта загадка прекрасно перемололась.

Когда Сёко направилась к своему прежнему месту, казалось, что она шагает вяло.

– Я думала, ты поддержала теорию Аоямы. Что тебя в ней не устроило?

Михоси понюхала свежемолотый кофе и начала подготовку к завариванию.

– Я согласна, что единственный способ для молодого человека передать письмо Мидори-сан – это попросить кого-нибудь помочь ему. Но если бы он поручил кому-то другому доставить письмо, зачем создавать лишние сложности и маскировать это так, будто он сам его отправил? Было достаточно попросить друга передать письмо Мидори-сан и сообщить ей, что его отправил ее бывший жених.

– Но ведь Аояма сказал, что он, возможно, не хотел доставлять неприятности другу. Когда сестра поняла бы, что ее адрес разузнали, ей бы тоже это вряд ли понравилось.

– Подстроить так, чтобы ответственность целиком легла на друга? Хочешь сказать, такова была его цель? Тогда нужно было просто отправить с Окинавы письмо, как только он выяснил адрес.

К слову, это действительно самое простое и естественное решение. Как говорит