Рулевой. Книга 2. Испытание водой - Август Туманов Страница 32

Банник не спешил, просто отошёл в угол и в его руке появился здоровенный черпак. Он сделал рукой лёгкое движение, словно набрал воды из невидимого мне бака и тут же выплеснул её на камни. И действительно, пар взвился вверх, разошёлся по потолку. На миг показалось, что в завитках просвечивают длинные раздутые силуэты

— Все мы дети Нави. Много нас. Видимые и невидимые, воздушные, огненные, водяные и многие другие, о которых тебе знать не полезно, — сказал он наконец. — Структура её неоднородна и раскидиста, как корни старого дерева. Длинные, широкие и кручёные. А в каждом отростке — свой мир. Но я тебе тут лекции по устройству мира так дёшево читать не собираюсь. В водной, как ты сказал теме, есть много существ. Есть зыбочные. Есть зеркальные. Есть речные духи. Есть и те, у кого даже имён нет. Только след и запах. Спрашивай, что тебе нужно конкретно?

— А Лоскотуха? — спросил я. — Что она, ну или кто она?

Он хрипло, с одышкой рассмеялся.

— Даже если бы ты отдал мне весь свой пыльный чердак памяти, я б не рискнул тебе много о ней рассказать. Её имя это узор, а не слово. А те, кто его вслух произнесёт, могут в нём и остаться. Но ты подарил мне вкусное воспоминание. Поэтому скажу тебе ещё вот что — та, о ком ты спрашиваешь, в последнее время стала почему-то намного сильнее, чем раньше. И судя по некоторым признакам, она собирается перебраться из Нави к вам, в Явь. Кажется, её сюда тянет какое-то личное дело. Она уже нашла несколько подходящих переходов. Ты, конечно, можешь спросить меня зачем ей это нужно. Но я тебе не отвечу. А потому, попробуй догадаться сам. Или можешь подарить мне ещё одно такое же сладенькое воспоминание, и я подумаю, стоит ли тебе помогать.

Я замолчал. Больше ничего дарить этой древней хитрой нечисти мне не хотелось. На самом деле, мне казалось, что и этот обмен был не очень равноценным.

— Иди уже, если подарка не будет, — раздражаясь, сказал банник. — Пар тебя не любит. А я — тем более. Но ты, однако, не из худших гостей. Приходи, если потеряешь что-то важное. Может быть, я помогу тебе вспомнить. Или забыть навсегда — ведь это тоже помощь.Я кивнул баннику и вышел в яркий летний день. После тёмной сырой бани, мне показалось, что я вывалился откуда-то из другой эпохи. Воздух снаружи внезапно показался неожиданно холодным и слишком прозрачным. «Наверное, после банной духоты», — подумалось мне.

Солнце уже слегка перевалило за зенит, но день всё ещё крепко держался за летнюю лёгкость и не хотел её отпускать. Город, в том числе и его окраина, продолжали жить своей шумной жизнью — машины мчались, прохожие разговаривали, собаки тянули поводки. И только я шёл так, будто всё вокруг — обычные картонные декорации.

Так не спеша прошёл пару кварталов пешком: надо было немного остыть, и не только в буквальном смысле, перевести дух и собраться с мыслями. Подошёл к машине, сел, пристегнулся. На душе было не спокойно. При этом никаких предчувствий, только странное ощущение, что за эту неделю я стал чем-то средним между человеком и блокнотом для заметок о сверхъестественных существах.

«Шелест, алло. Вылезай, тут весело». Мне опять никто не ответил. Повернув ключ в замке зажигания, тронулся в сторону центра. Остро захотелось кофе. Не домашнего, пусть и сваренного из хороших зёрен, а обычного, горячего, обжигающего, в белом бумажном стаканчике с плохо прилегающей крышкой.

Увидел знакомую маленькую кофейню на углу. Вспомнилось, как когда-то, в прошлой жизни, сидел здесь со своей женой Еленой. «Кстати»,— подумал я, садясь на высокий стул у окна.— «Что-то она пропала после нашего несостоявшегося похода в суд на подачу заявления на развод. Надо ли мне позвонить ей?»

Бариста, девушка в рыжем свитере, поставила передо мной двойной американо и кивнула, не задавая лишних вопросов. Да благословят её кофейные боги.

«В тоже время развод был больше нужен ей, а не мне. Она хотела разбежаться побыстрее. Передумала?»

Кофе был неплох, что и требовалось. Я пил медленно, глядя в окно, и размышлял о том, как нелепо устроено всё это: ты ищешь помощь — получаешь шёпот. И если тебе повезёт, то этот шёпот не разберёт тебя на мелкие пазлы и окончательно не загонит в дурдом.

Банник дал больше, чем мне показалось сначала. Но меньше, чем нужно. И теперь внутри зудело: кто те «зеркальные»? Что такое «узор, а не слово»? Почему я чувствую, что метка будто начинает реагировать даже на чужие взгляды?

А ещё Настя. Я достал телефон, поколебался и нажал вызов. Гудки. Один. Второй. Третий.

«Ну же…» — сказал я полушёпотом, ни к кому не обращаясь, а просто глядя прямо перед собой. На четвёртом гудке я уже собирался сбросить. И вдруг — щелчок. Линия соединилась.

— Алло? — её голос показался мне немного усталым.

— Привет, — сказал я. — Не занята? Захотелось тебя услышать.

— Всё нормально, — ответила она. — Я тоже собиралась тебе написать. Ты как?

— Жив в целом. Был в странном месте. Теперь немного попахиваю паром и древней пылью. Но держусь.

— Стас, если ты будешь париться в бане регулярно, я совсем не против, — усмехнулась она. — Главное — не забывай оттуда возвращаться.

Я улыбнулся.

— С этим пока проблем нет. Возвращаюсь с удовольствием.

Мы помолчали. Но это было тёплое, родное молчание. Нечто настоящее.

— Вечером встретимся? — спросил я, хотя внутренний голос подсказывал, что это не совсем тот вечер, когда ты с нетерпением ждёшь встречу.

— С удовольствием, — проговорила она.

Мы поболтали ещё минутку. Я допил кофе. И впервые за несколько дней почувствовал, что пока ещё не потерян окончательно.

Глава 12. Выбор

Утро показало, что я не выспался. Голову словно зажало в тиски, и каждый взгляд, каждый поворот на дороге давался с усилием. Уже третий час эта боль не давала мне покоя.

Скользя по привычному вечернему Москову, я заметил его только когда дверь закрылась. Этот старик подсел очень тихо и чуть поёрзав, удобнее устроился на сиденье. Я почувствовал запах, пришедший с его появлением — старый крепкий табак и какая-то деревенская