Ариадна из чугуна и стали - Виолетта Орлова Страница 27

ни топотом ног и скрипом багажных тележек. Вестибюль представлял собой длинный пустынный пассаж, стены которого были декорированы всевозможными шестеренками, гаечными ключами, скобелями, молотками, щипцами, ржавыми пилами, гирляндами из колючей проволоки и шурупов. Фонари немного освещали все эти предметы, но не целиком, а лишь очертания, что производило на вошедших какой-то особый устрашающий эффект. Чудилось, что из темных запыленных углов показываются орудия пыток, которыми кромсают плоть, но уж никак не инструменты для работы. Стеклянный потолок в форме паутины был частично занесен пеплом. У стен ютились различные букинистические лавочки, цирюльни, мастерские, забегаловки, магазины механических игрушек, и еще много всего, что предполагало наличие большого количества людей. Однако самым странным и наводящим тоску фактом оказалось то, что как раз таки последних здесь не наблюдалось. Вокзал был пустынен, мрачен и холоден. Подобное запустение внушало тревожные мысли. Весьма скверные. Элли сквозь ресницы покосилась на спутника и ужаснулась бледности его лица. Кей выглядел растерянным, что отчетливо ощущалось. Вероятно, он хотел бы скрыть от нее лишние эмоции, однако ему слабо удавалось контролировать себя. В угольно-черных глазах разгорались костры тревоги, почти паники, чернильные пятна синяков сделались совсем резкими, лицо заострилось, а на виске выступила капелька пота. Элли привыкла видеть его насмешливым и самоуверенным, однако сейчас сквозь стальной панцирь язвительности проступили другие чувства, словно Кей снова стал обнажаться перед ней, но не физически, а в духовном смысле.

– Элли, вернись все-таки на платформу, – попросил он, отчего-то понизив голос. – Боюсь, здесь может быть небезопасно…

– Я хочу отыскать твоего друга, – твердо возразила она. Ей не было страшно; о своей безопасности она переживала сейчас в последнюю очередь. Кей не стал настаивать: вероятно, мысль, что нужно скорее найти Идзи, гнала его вперед.

Они отважно двинулись дальше, стараясь не обращать внимания на выступающие из темноты ржавые пилы; казалось, на их острых лезвиях засохла бурая кровь.

– Пройдем в зал ожидания и поднимемся на второй этаж. Там комнаты служащих, – предложил Кей. – Я не понимаю, куда все делись?

Последний вопрос жутким эхом просвистал в пассажирских залах и застрял в воздухе без ответа. Кстати, в зале ожидания валялось несколько объемных саквояжей, небрежно раскрытых, точно крокодильи глотки. Из одного паутиной свисали чьи-то кружевные панталоны, из другого торчал вульгарный корсет с надувным бюстом. Между ними на полу валялись беспризорные лизуны33 для марок и чехлы для усов. В целом, ничего удивительного в этих вещах не было, кроме одного досадного факта: люди, обладавшие этими предметами, по какой-то таинственной причине исчезли. Вокзал живых стал приютом для призраков. У Элли в душе зародилось странное чувство: ностальгия, перемешанная с осознанием жуткой трагедии. И снова на нее волной накатила мысль о приближающейся беде. Что-то страшное вскоре произойдет. И она тоже не избежит трагедии. Зубы невольно начали отбивать чечетку, кожа покрылась гусиными мурашками.

Кей, очевидно, почувствовал ее мрачное настроение и бережно взял за руку. Она не отняла ее. Так они и шли бок о бок под пустынными сводами, точно последние люди на земле, выжившие после небывалой катастрофы.

Потом перед ними выросла широкая лестница. Как только они подошли к ней, лестница по-старчески заскрипела и начала раздвигаться: одна ее половина отправляла посетителей в северную часть вокзала, а другая в противоположную – южную. Когда пролеты полностью раздвинулись, каждый в свою сторону, то замерли на месте, в ожидании, какое направление выберут гости. Но Кей уже бывал здесь и хорошо знал дорогу: они стали подниматься по южной лестнице. Назойливые звуки крутящихся шестеренок и подозрительный скрип металла сопровождали их во время всего продвижения: Элли казалось, будто они проникают под кожу, скребутся в душу, превращают мысли в безжизненные механизмы. Страх нарастал, но между тем пока они не видели ничего, что могло внушить столь сильный ужас. Отсутствие людей обычно действует умиротворяюще, но не теперь. Будучи весьма нелюдимой по натуре, Элли вдруг страстно захотелось оказаться среди других пассажиров, вдыхать их запахи – даже самые мерзкие, вроде табачного дыма, слушать бессмысленную болтовню – оказывается, и о погоде поговорить порой бывает весьма занятно, чувствовать чужие прикосновения – пусть даже лишенные дружеского тепла. Здесь, в этом чудном вокзале, представлялось, что все люди превратились в уродливые механизмы, лишенные души. Они будут действовать по тем алгоритмам, что заложили в них создатели, но никогда не научатся самостоятельно делать выбор. Элли вспомнились рассуждения некоторых ученых, которые полагали, будто все в мире детерминировано, человек представляет собой своеобразную биологическую машину, состоящую из атомов, и никакой свободы воли у него нет. Инстинкты, гены, окружающая обстановка – вот те факторы, которые определяли выбор человека. Но Элли не могла согласиться с этими мыслями, ибо если люди в действительности представляют собой подобный механизм, чьи мыслительные процессы обусловлены лишь поведением атомов мозга, то и доверять своим суждениям они не могут, следовательно, у них нет оснований полагать, будто они машины из атомов. Поразмыслив об этом и почувствовав, как закипает мозг, Элли нахмурилась. Удивительное дело, она припоминала каких-то ученых, а собственную жизнь вспомнить не могла!

Они поднимались очень долго, но вот, наконец, вышли туда, где начинались скромные квартиры служащих станции. Роскошный вестибюль сильно контрастировал с полумраком узкого коридора, по обеим сторонам от которого располагались неприметные бурые помещения, отделенные перегородками. Внутренние стены здесь были из голого кирпича, перед каждой новой комнатой располагались металлические скребки для чистки обуви, от песчаных клозетов разило нечистотами, кривые черные вешалки напоминали согнутых карликов, водопроводные трубы, выставленные на всеобщее обозрение, удавками перетягивали стены – казалось, чуть отвлечешься, и они переметнутся на шеи незваных гостей и примутся душить до смерти.

Походка Кея изменилась: если до этого момента она была быстрой и деловитой, то теперь стала дерганной, рваной, с постоянно изменяющимся темпом. Он, казалось, уже забыл, что рядом с ним шла Элли: одержимый целью поскорее разобраться в произошедшем, он сосредоточенно смотрел по сторонам. Элли отстала: какая-то неприметная деталь зацепила ее внимание. И вроде ничего особенного: в квартирах служащих, как и внизу в зале ожидания, кое-где можно было разглядеть предметы, оставленные своими владельцами. Разбитая чернильница залила керамический пол, изобразив на нем неприятные засохшие разводы. А рядом… Элли почувствовала, как сердце ушло в пятки, ладони похолодели и сделались влажными, воздух словно перестал попадать в легкие, грудь сдавило.

Рядом с чернильницей валялась беспризорная меховая туфелька оливкового цвета, густо испачканная в… Красных чернилах? Элли тупо уставилась на нее, загипнотизированная неожиданным видением. Точно такая же находилась в ларце ее купе, только предназначалась она для правой ноги, а эта… Превозмогая