Доктор для следователя - Алиса Север Страница 27

Вечером я возвращалась домой под охраной нового стража, чувствуя необъяснимую тоску. Воздух был прохладен, городские огни отражались в лужах, оставшихся после дождя. И в этом отражении я увидела его.

Кален стоял у подъезда моего дома. Не в форме, а в простом темном плаще, с капюшоном, откинутым назад. Он опирался на стену, и в его позе читалась усталость, но также и решимость.

Мое сердце сделало непроизвольный скачок. Страж, видя его, молча отошел на почтительное расстояние.

— Гражданин следователь, — позвала я, подходя. Голос прозвучал хрипло.

Он выпрямился, его взгляд, тяжелый и усталый, встретился с моим.

— Труннодини. Пройдемтесь?

Это было не приглашение. Это была просьба. Почти. Я кивнула.

Мы пошли по пустынному вечернему переулку, держа дистанцию, которую предписывали приличия, но которая казалась теперь невыносимой пропастью. Некоторое время мы молчали. Он первым нарушил тишину.

— Лукан как в воду канул, — произнес он, и в его голосе звучало раздражение. — Он пользуется старыми семейными связями, укрытиями, о которых мы не знаем. Он готовится к чему-то. Завещание вскроется через три недели. Он не исчез. Он ждет.

— А мы? — спросила я. — Что мы делаем?

— Мы ждем его ошибки, — он сжал кулаки. — И это меня бесит. Обычно я на два шага впереди. С тобой… с этим делом… я постоянно играю в догонялки.

Он снова назвал меня «ты». Случайно? Или намеренно? Я не стала поправлять его.

— Может, дело не в том, чтобы быть впереди, — осторожно сказала я. — А в том, чтобы быть рядом, когда он оступится.

Он остановился и повернулся ко мне. Мы стояли под одиноким фонарем, свет которого отбрасывал длинные тени.

— Ты права, — он прошептал. — Всегда права. Это тоже бесит.

Его слова повисли в воздухе. Он смотрел на меня так, словно видел не подозреваемую, не свидетельницу, а что-то гораздо большее. Его взгляд скользнул по моим губам, и у меня перехватило дыхание.

— Кален… — начала я, но он перебил меня.

— Я не могу перестать думать о том, что произошло в переулке, — его голос был низким и срывался. — О том, что могло случиться. И о том… что я почувствовал.

Он сделал шаг вперед, сокращая дистанцию. Теперь нас разделяли сантиметры. Я чувствовала исходящее от него тепло, видела каждую черточку его уставшего лица.

— Это неправильно, — прошептал он, но его рука поднялась, и пальцы едва коснулись моей щеки. Прикосновение было таким легким, что могло показаться игрой воображения, но оно обожгло меня. — Это непрофессионально. Опасно.

— Я знаю, — выдохнула я, не в силах отвести взгляд.

— Но я не могу остановиться, — он наклонился ближе, и его дыхание смешалось с моим. Его губы были так близко, что я чувствовала их тепло. Я зажмурилась, ожидая…

Но поцелуя не последовало.

Вместо этого он прижал свой лоб к моему, закрыв глаза. Его дыхание было неровным.

— Черт возьми, Мариэлла, — прошептал он, и в его голосе звучала настоящая боль. — Что ты со мной делаешь?

Я не ответила. Я не могла. Вся моя воля была сосредоточена на том, чтобы просто стоять, чувствуя его близость, вдыхая его запах, ощущая биение его сердца так близко к своему.

Мы стояли так, казалось, вечность — два островка в бушующем море долга, опасности и запретного влечения. Ничего не произошло, но в тот момент под тусклым светом фонаря между нами рухнула последняя преграда. Мы перешли грань, которую уже нельзя было игнорировать.

Он первым отстранился, его лицо снова стало маской сдержанности, но в глазах бушевала буря.

— Мне нужно идти, — сказал он хрипло. — Ты должна быть в безопасности.

Он развернулся и ушел, не оглядываясь. А я осталась стоять одна, прижимая руку к щеке, где все еще горело прикосновение его пальцев. Ничего не произошло. Но всё изменилось. И теперь я боялась не Лукана, не убийства, а той бури, что мы с Каленом вызвали к жизни. И того, что будет, когда она обрушится на нас обоих.

Глава 40

Неделя пролетела в странном, зыбком затишье. Кален исчез, погруженный в поиски, но его отсутствие было иным — не холодным и отстраненным, а напряженным, как натянутая тетива. Мы не виделись, но я чувствовала его присутствие в усиленной охране, в коротких донесениях, которые Гарс передавал мне по утрам: «Следователь поручил сообщить, что всё спокойно».

Всё спокойно. Слова звучали как насмешка. Внутри меня бушевал ураган. Каждую ночь я просыпалась с его именем на губах, с памятью о его прикосновении, о его срывающемся голосе. Это было безумием. Самоубийственной глупостью. Но я не могла вычеркнуть его из мыслей.

Однажды вечером, когда я пыталась сосредоточиться на составлении рецепта успокоительного отвара, в лечебницу вошел Гарс. На его обычно невозмутимом лице читалась растерянность.

— Хозяйка, вас спрашивают. Гость. — Он помялся. — Лорд Феликс Орланд.

Имя ничего мне не сказало, но титул заставил насторожиться. Я вышла в приемную.

Мужчина, ждавший меня, был воплощением аристократической элегантности. Лет сорока, с ухоженной бородкой и пронзительными голубыми глазами. Его улыбка была безупречной.

— Мадемуазель Труннодини, — он склонил голову, его взгляд скользнул по мне с откровенным интересом. — Позвольте представиться. Я старый друг вашего отца. Был глубоко опечален, узнав о ваших… злоключениях.

Его голос был медовым, но в глазах читался стальной расчет.

— Мадам , — поправила я его с ледяной вежливостью. — Я вдова. Чем могу быть полезна, милорд?

Легкая тень удивления мелькнула в его глазах, но улыбка не дрогнула.

— Прошу прощения, мадам . Я пришел предложить вам покровительство. Ваше нынешнее положение… следователь Ковена, эти грубые стражи… Неподобающая компания для дамы вашего происхождения. В моем доме вы будете в безопасности. Под защитой имени Орланд.

В его словах сквозила такая неподдельная самоуверенность, что у меня закипело внутри. Он смотрел на меня как на диковинную безделушку, которую можно перекупить.

— Я ценю ваше предложение, милорд, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал от ярости. — Но я вполне способна сама о себе позаботиться.

— О, не сомневаюсь, — он снисходительно улыбнулся. — Но подумайте. С моей поддержкой вы сможете оспорить опеку Алианы, восстановить свое имя… Завещание вашего отца