Когда отцветут ирисы - Juzy Josey Страница 26

Глаза Артёма удивлённо расширились и он опустился на корточки рядом со мной.

— Нет у меня мамы, нет! — Я кричал, накрыв лицо руками. — Умерла! И папа умер! Все умерли! Все!

Лицо друга осунулось. В его глазах больше не было маленького мальчика — на меня смотрел взрослый мужчина. Тогда я ещё не мог объяснить такую резкую перемену в нём. Артём потянулся в карман пиджака и достал белый носовой платок. Убрав мои руки с лица, он принялся сильно тереть мои щёки, стирая слёзы. Я жалобно смотрел на него и шмыгал носом.

— Не слушай ты этого дебила. — Он отвёл взгляд в пол, убирая руку от моего лица. — Если что сразу в морду бей и всё. Вот так.

Артём рассёк воздух кулаком. Я слабо улыбнулся, вытирая оставшуюся влагу на лице рукавом.

— Ты в контру играешь? — Внезапный вопрос друга поставил меня в ступор.

— Н-нет… — Я удивлённо посмотрел на него. — Говорил же, у меня нет компьютера… Дед всё ещё не перенёс его из моей старой квартиры… Да и интернета у нас дома нет…

Я понуро вздохнул и посмотрел в пол, а Артём оживлённо улыбнулся.

— Пошли сегодня ко мне в гости. — Артём встал, протягивая мне руку. — Я тебе свои игры покажу.

Я с нахлынувшим интересом посмотрел на него снизу и схватился за протянутую руку.

После этой драки маму Артёма долго гоняли к директору, а задира ещё несколько раз дрался с нами. С того момента я больше никогда не убегал.

В мои будни понемногу начали возвращаться краски, и я зарыл свою прошлую жизнь глубоко в воспоминаниях, словно её никогда не было. Мы росли, наше общение становилось всё плотнее. Первая банка пива, первый ночной побег из дома, первые переживания по девочкам — всё это разделял со мной вечно хмурый и недовольный лучший друг, которого я давно стал считать братом. Я за жизнь не смогу перечислить всё, через что мы прошли.

— Лжец из тебя хуёвый. — Меня выдернул из воспоминаний Артём, всё также стоявший у окна.

— Прости. — Я серьёзно посмотрел на друга, смахивая глупую улыбку ностальгии с лица. — Я правда не хотел в это лезть.

— Но залез. — Артём с обидой отвернулся от меня. — Мать рассказала?

Я беззвучно угукнул. Друг тяжело вздохнул и опёрся локтями на подоконник, накрывая голову руками.

— Что она тебе сказала? — Артём низко произнёс это, не поднимая головы.

— Без подробностей. — Я сел на кровать, не сводя глаз со спины друга. — Что ты со своим другом по заброшке гулял…

Мне стало неловко и я не понимал, как правильно закончить фразу. Не дав мне договорить, Артём горько усмехнулся. В голову полез образ маленького друга, который на каждое моё предложение прогуляться по недострою говорил, что «это развлечение для дебилов».

— А про то, что я убежал, когда Вова на штыри напоролся, мать сказала? — Друг выдавил из себя это сухо и ядовито.

— Ч-чего? — Мои глаза округлились от услышанного.

— Того, блять. — Артём резко выпрямился и повернулся ко мне. — Убежал.

Я с сожалением смотрел в глаза друга. На его лицо упала безэмоциональная тень.

— Он со второго этажа на них упал, когда мы через дыры в полу прыгали. — Артём начал рассказ, смотря сквозь меня. — Я за ним спустился, а у него в груди прутья торчат. Пока он кровью захлёбывался, я просто разревелся и убежал.

Я опешил.

— Артём, ты же был ребёнком… — Я тихо начал говорить. — Как ты ещё должен был поступить?

Друг истерично хохотнул.

— Даже не знаю. — Его лицо напряглось, он натянул на себя безумную улыбку. — Вытащить его с ебучих прутьев, для начала? Потащить к взрослым, попросить вызвать скорую? Или, хотя бы, не оставлять его умирать одного, блять?

Я крепко сжал челюсти и твёрдо посмотрел в его лицо.

— Ты не понимаешь, что говоришь. — Я сказал это, не сводя с него глаз. — Да большинство взрослых людей также реагирует, а ребёнок… Блять, да не смог бы ты ему никак помочь, Артём!

— Да ну? — Он скривился своей фирменной ядовитой улыбкой. — Ты там был что ли, раз так уверено говоришь?

— Необязательно лично присутствовать, чтобы понимать, что с такими ранами не живут. — Я уныло отвёл глаза. — И ты ни в чём не виноват. Можешь не слушать меня, но я своего мнения не изменю. Это всё просто ебучее стечение обстоятельств, которое нельзя было предугадать. Миллионы детей бегают по заброшкам, Артём… Никто не застрахован.

— Не спорю. — Лицо друга немного расслабилось. — Но вряд ли миллионы детей убегают в слезах от своих друзей, которым нужна помощь.

— Ещё как убегают. — Я вернул взгляд на своего товарища. — И взрослые убегают. Человек в шоке и не такое сделать может. Мы все совершаем ошибки, но это не значит, что они должны определять нашу жизнь.

— Опять свои разглагольствования начал. — Артём устало закатил глаза. — Расскажи мне ещё раз про психологию и прочую хуйню, которую ты разгонять любишь.

Я обиженно цокнул и сверил друга недовольным взглядом. После этого Артём нежно и печально улыбнулся мне. Таким его можно было увидеть очень редко. Казалось, что ещё один человек сбросил немного груза со своих плеч. От этого я мысленно усмехнулся. «Интересно, а до меня очередь дойдёт когда-нибудь? Сапожник без сапог…» посмеялся я про себя, наблюдая за посвежевшим другом.

Дверной замок щёлкнул и в квартиру молнией влетела Лиза, прыгая на мои колени. Заметив бинты, она испуганно захлопала глазками.

— Кира, ты ударился? — Девочка задрала голову, крепко держась за мои штаны.

В комнату заглянула тётя Люба, вцепившись взглядом в сына.

— Тёма, ты почему в трусах одних? — Она строго процедила это. — Опять всю ночь шлялся, а теперь спишь до вечера? Ты в комнате когда приберешься? Перед Кириллом не стыдно?

Она перевела взгляд на меня и ошарашенно ахнула, приложив руку к губам. Лиза подбежала к матери и обняла её за ногу.

— Кирюша, что с тобой? — Тётя Люба быстро подошла ко мне, отодвигая недовольную дочку. — Это ты с Тёмой так по ночам гулял?

Она аккуратно покрутила мою голову и снова ахнула.

— Да нет, это я дома… Приложился. — Я смущённо отвёл глаза.

— Как же ты так то, господи! — Она перевела взгляд на мои забинтованные руки. — Что у тебя там случилось-то такое?

— Да так… — Я начал быстро придумывать ответ. — Подскользнулся и упал… На стекло. Вазу разбитую собирал.

Женщина сверила меня скептичным взглядом, но допрашивать не стала, лишь шумно вздохнула. Причитая,