Двойной заслон - Александра Ланина Страница 25

Белль: После 20-го, во вторник или среду, раз мы больше мимо крыс никому ничего не отправляем.

Ёкай собрался утечь с базы 18-го числа, в субботу, в первый же выпрошенный выходной. Интересно, насколько близко его побег к дате атаки.

ID1789056: Лучше посиди на базе в эти дни.

Белль: С чего бы это?!

Неужели? Мышка подбирается. Да ладно, вот так сразу, пальцем в небо?

ID1789056: Просто поверь мне, я здесь дольше тебя.

Да уж, на целых три месяца, фыркает Мышка. Переяславский и того дольше.

ID1789056: Будет большая песчаная буря, никакого удовольствия не получишь. В городе нет купола, придется сидеть безвылазно в баре. Останься на базе, перенеси выходной на 30-е число и сходи на праздник, там будет какой-то фестиваль.

Мышка запрашивает у Машеньки прогноз погоды на 21-е число и дальше. Конечно, никаких песчаных бурь там нет и не планируется, их сезон как раз закончился с пару недель назад.

Белль: Эх, как скажешь. 100%, кстати.

ID1789056: Умничка. Dixi.

Умничка, Мышка, вслед за ним повторяет она. Не зря выпросила, вынудила буквально остаться на базе и продолжить задание, несмотря на опасность. Все, что могла, сделала, осталось только дождаться вывода. Звезда уже работает над легендой, но пока не форсирует – есть чем заняться помимо этого, а Мышка свой вывод может и подождать.

Глядя на погрузившийся в ночную темень город, Мышка думает, что впервые готова задержаться на задании сколь угодно долго – просто потому, что работать здесь интересно и хорошо. Определенно, «Заслон» останется для нее на всю жизнь мерилом, какой на самом деле должна быть работа нанотехника.

Грустно, что не удастся остаться здесь навсегда, думает Мышка – и тут же поспешно отталкивает эту мысль. Нельзя жалеть.

– Машенька, отправь данные по датам Звезде, – говорит она, рассеянно глядя в темноту купола. – И еще…

Договорить она не успевает.

Визор гаснет, гаснут линзы и освещающие площадку фонари. Все вокруг окутывает тьма, и Мышка остается посреди нее одна – без времени, пространства и окружения.

Мышка не знает, что происходит. Краем глаза она видит, что вокруг, внизу и на других площадках, свет есть, значит, это какой-то локальный сбой. Но что с ее визором, почему не работают линзы?

– Машенька? – на пробу зовет она – сначала шепотом, потом в полный голос.

Тишина и темнота. Ни зги не видно ни в реальности, ни в допреальности, ее просто вышвырнуло из окружения, будто и нет вокруг никаких указателей и сообщений. Это не смертельно, но до крайности жутко, и Мышка на миг чувствует себя беспомощным ребенком, заблудившимся в лесу – однажды она это пережила и запомнила то чувство отчаяния и паники на всю жизнь.

Но сейчас она взрослая. И эту площадку она знает как свои пять пальцев. Ничего страшного, сейчас надо только развернуться, пройти аккуратно напрямик… сколько шагов? Она не знает, наверное, много. Как же тяжело без Машеньки! Кто ей подскажет, какого эта площадка размера, сколько нужно идти?

Мышка тяжело, с усилием выдыхает, отворачивается от края и, вытянув руки вперед, делает первый осторожный шаг.

В этот же миг откуда-то сбоку, со стороны дата-центра, она слышит резкий, непривычный нарастающий гул. Он стремительно приближается, и Мышка скорее на инстинктах, чем действительно из соображений безопасности, резко падает на колени, закрывая голову руками. Что-то проносится над ней, обдает ветром, гулом и… запахом горящего пластика? Гул удаляется, но стоит Мышке поднять голову, силясь рассмотреть хоть какие-то очертания в окружающей тьме, как он снова стремительно приближается уже с другой стороны.

Ветер, гул, пластик… Дрон? Мышка подбирается и, стоит гулу снова приблизиться, резко перекатывается в сторону, в глубину площадки, подальше от края. Гул вновь проносится мимо, но на этот раз дает совсем короткую передышку, видимо, сократив дугу разгона до минимума. Мышка подскакивает на ноги и приседает для устойчивости, шире расставляет ноги. Она не понимает, что происходит, разберется потом, сейчас главное – справиться с этой напастью.

Гул стремительно усиливается, Мышка подбирается и – вместо того, чтобы уйти с его пути, бросается на дрон всей массой.

Должно было получиться. Дроны бывают разные, этот, если сделан из пластика, должен бы быть легким. Если бы это был боевой дрон, какие сейчас повсеместно используют на войне, он бы уже ее расстрелял или сбросил взрывчатку – а он ее только пугает налетами. Значит, не боевой? Значит, кто-то просто дурачится?

Вот только не получается – и не дурачится.

Потому что вместо того, чтобы сломаться под весом Мышки, дрон, натужно гудя винтами, тащит ее в сторону края площадки.

Мышка бестолково сучит ногами, пытаясь скатиться вниз, но не получается – не хватает опоры, она лежит животом на дроне, и тот держит ее силой своего противодействия, у нее нет возможности даже оттолкнуться. Ее протаскивает мимо скамейки, Мышка изо всех сил цепляется ногой за ее спинку, дрон натужно гудит винтами, но побороть ее не может, и Мышка сваливается с него на землю, больно ударившись спиной и головой. В глазах темнеет, совсем не так, как от темноты вокруг, боль такая, что она дышать не может – зато слышит, как, улетев далеко вверх после избавления от груза, дрон с гулом возвращается к ней.

Она должна что-то сделать. Мышка, сцепив зубы, пытается приподняться, но спина отзывается такой болью, что она валится обратно. Дрон приближается. Она перебирает ногами, пытаясь хотя бы отползти в сторону, в идеале – заползти под скамейку, где дрон не сможет ее достать, – но не успевает.

Спустившись почти до уровня земли, дрон будто бы примеривается – а потом, с силой уткнувшись носом ей в бок, тащит ее последние метры до края. Мышка хватается за все подряд, бьет дрон, то и дело попадая руками в винты, но остановиться не может.

До самого края площадки – не может.

Она скатывается с края, больно бьется боком об ограждение и на миг замирает. А потом ограда, чертова ржавая ограда, медленно, как в фильмах ужасов, начинает под ней прогибаться.

Мышка дергается, пытается отползти от этого покатого края, от ее движений вниз падают песок и куски настила – но дрон с садистским удовольствием раз за разом отталкивает ее обратно, бьет по рукам, которыми она пытается цепляться за землю, за настил, за покрытие, хоть за что-нибудь. Ограждение с каждым ударом о него скрипит, воет натужным железным воем и выгибается, отламываясь от края бетонатной плиты.

С затмевающим все вокруг ужасом Мышка