Ариадна из чугуна и стали - Виолетта Орлова Страница 24

– Глаза у вас добрые, барышня, ласковые. Надеюсь, вы не станете наговаривать на моего сына. Поверьте мне, он честнейший человек.

***

Элли пустилась в обратный путь. Что она узнала? В сущности, ничего особенного, кроме одного: Жан, видимо, угрожал не только ее сестре. Но с какой стати выхолощенный богатый сноб стал частым завсегдатаем трущоб вагона третьего класса? Почему вдруг он угрожает всем подряд? Не потому ли, что ему действительно есть что скрывать? Элли вспомнила свой сеанс с Эдвардом Финчем. Что там он говорил?

Он очень скверный человек…

Да-да, вот дословно его слова, Элли хорошо их запомнила, ибо сама записала в его личном деле.

Эдвард и Жан уже давно враждуют, но по какой причине? Может, они оба были влюблены в Мэрридит? И снова эта таинственная Мэрридит. Интересно, кто бы смог подробнее рассказать про нее? Элли знала одно: Жан не стал бы никому угрожать, если бы не боялся, что другие люди вольно или невольно раскроют какую-то очень важную информацию о нем самом. Вероятно, он сильно испугался, что и натолкнуло его на подобное поведение. Но боялся чего? Значит, все-таки Жан – подлый убийца? По крайней мере, в день, когда убили картографа, он шел к ней на свидание. И по всей видимости пришел. Но вот что стало потом?

Элли размышляла подобным образом, голова начала кружиться. Она влезла в змеиное логово, а между тем, сама была как белый лист, рельсы без поезда, совершенно пустой, без прошлого и без будущего. Жалость к самой себе вновь нахлынула на нее, страстно захотелось поговорить с кем-то… С другом. И Элли побрела в сторону будки машиниста. Конечно, у Кея были выходные. Но она надеялась, что сможет там его застать.

В шумной будке она встретила того самого нелюбезного помощника, которого видела в прошлый раз, – Бена. Его закопченное лицо и замасленные штаны неприятно поразили Элли. Когда незваная гостья заявилась в обитель управляющих поездом, помощник не обратил на нее ни малейшего внимания, равно как и хладнокровный машинист, который занимался тем, что поворачивал маховик, с каким-то маниакальным интересом глядя на стрелку манометра. Элли пришлось тронуть Бена за руку, чтобы намекнуть о своем присутствии. Тот тяжело вздохнул, уподобляясь паровому свистку, и взглянул на нее, как на душевнобольную.

– Где Кей? – прокричала Элли ему на ухо, чтобы он услышал.

– В штабном вагоне, второе купе, – сухо отозвался Бен, а губы его исказились в странной презрительной гримасе.

– Я смогу туда пройти?

Бен практически силой вытолкал Элли из будки и прошипел яростно:

– Вы отвлекаете меня от работы, дамочка! Может, хотите уголь шуровать вместо меня?

– Мне надо поговорить с Кеем.

– Отлично, я тут при чем? Идите, говорите. Может, храбростью с ним поделитесь.

– В каком смысле?

– Вагонная крыса позорит всю нашу команду! – сплюнул Бен и, ничего не прибавив к этой сентенции, скрылся в будке.

Элли удивилась его ожесточению: она не предполагала, что между напарниками царит такой разлад. Из-за чего же они поссорились?

Купе помощника машиниста оказалось незапертым. Очевидно, он тоже не слишком заботился о своей безопасности. Из чувства вежливости Элли легонько постучала, после чего решительно отодвинула дверь и шагнула внутрь. К своему удивлению, она увидела, что внутреннее убранство купе совершенно бедное, жалкое и даже какое-то безликое. Окна здесь попросту не имелось, помещение было освещено несколькими керосиновыми фонарями. На кровати лежал Кей, отвернувшись к серой стене. Он даже не услышал, что кто-то зашел.

Элли громко кашлянула, чтобы привлечь его внимание. Помощник вздрогнул всем телом.

– Это ты, Элли? – хрипловатым со сна голосом проговорил он, впрочем, так и продолжая лежать спиной к своей гостье.

– Я невовремя? – неловко поинтересовалась Элли. Она думала, Кей ответит нечто вроде «ерунда, я всегда рад тебя видеть», но вместо этого сказал совсем другое:

– Да, ты права, невовремя.

Элли почувствовала досаду и легкое раздражение.

– Сейчас день, а у тебя вроде выходные. Мне хотелось поговорить с тобой.

– Давай потом? – Раздалось невнятное в стенку. Широкая спина продолжала раздражающим пятном маячить перед ее глазами.

– Может, хотя бы развернешься? Не очень-то приятно разговаривать с твоей задницей, – грубовато воскликнула она.

Послышался мученический вздох, затем несколько секунд тишины, и, наконец, нелюбезный хозяин развернулся, очевидно, поняв, что ему так просто не отделаться от назойливой гостьи.

Элли взглянула ему в лицо и ахнула, ибо оно выглядело совершенно избитым: левая скула опухла, а под черными глазами расплывались уродливые синяки. Услышав ее непроизвольный возглас, Кей раздвинул губы в горькой усмешке, но ничего не сказал.

– Что с тобой?

– Ерунда.

– А поконкретнее?

– Так переживаешь за меня, Элли?

– Нет! То есть… Немного.

Помощник язвительно хмыкнул.

– Не поладил с Беном.

– Из-за чего? Он тоже показался мне каким-то странным сегодня…

– Как ты помнишь, я недавно отказался от дуэли. Бен считает, что я опозорил нас всех.

– А почему все-таки ты не… Пошел? – осторожно поинтересовалась Элли. Ей хотелось услышать его версию, прежде чем занять какую-либо позицию. Губы Кея едва уловимо вздрогнули, словно он намеревался что-то сказать, обсидиановые глаза полыхнули, как угли в топке. Однако он продолжал молчать.

– Как ты сама думаешь? – наконец, сухо поинтересовался он. Элли раздраженно пожала плечами. По ее скромному мнению, Жану не помешала бы хорошая трепка, тем более после его вызывающего поведения в парке. А еще он, судя по всему, угрожал Эдварду.

Помощник резко приподнялся на своей полке и тут же скривился – очевидно, это простое движение причинило ему боль.

– Жан – отличный фехтовальщик, в отличие от меня. Ему ничего не стоит парочкой выверенных движений привести в негодность любого, кто осмелится с ним состязаться. А я – практически единственный сурьин на этом поезде и отвечаю за других людей, а не только за себя. Без меня поезд никуда не доедет. Улавливаешь логику? – последние слова Кей произнес почти грубо, а затем устало прикрыл глаза, словно таким образом ставя точку в их беседе.

Элли почувствовала себя виноватой.

– Прости, я об этом не подумала, – откровенно призналась она.

– Бен, по всей видимости, тоже. Но мне наплевать.

– Тебе все равно, что о тебе подумают люди?

– Да. Я отвечаю за их жизни, а не за мысли – поверь, это не одно и то же.

Элли вздохнула. Почему-то у них никак не получался нормальный диалог: все заканчивалось взаимным раздражением.

– Ладно, я пойду, пожалуй, – с невольной грустью вздохнула Элли. Упрямый помощник не произнес ни слова – что ж, невелика беда. Она уже выходила из купе, когда ей прилетело в