Фабрика сомнений - Паоло Бачигалупи Страница 21

Пару месяцев спустя Аликс не выдержала и спросила, почему он тогда ее не наказал. Отец удивился, пожал плечами и ответил, что на ошибках учатся. Главное, чтобы они не вошли в систему. И еще он попросил всегда держать его в курсе.

«Самый лучший папа на свете!»

Иона заявил, что с ним отец ведет себя совсем иначе. Впрочем, брат знал: пока он не заслужил доверия.

Аликс родители доверяли. И все же именно она впустила в дом преследователя… Лишь теперь она поняла, насколько все серьезно. 2.0 заглядывал в их окна, она с ним разговаривала, и при этом он не засветился ни на одной камере слежения!

Глядя на расстроенного отца, Аликс не смогла рассказать ему остальное. Как последняя дура она открыла дверь, говорила со злоумышленником… Ей не хотелось расстраивать отца еще больше.

– Прости, – прошептала она. – Прости меня, пожалуйста!

Он был так потрясен и напуган, что Аликс стало дурно. Она приготовилась к заслуженному нагоняю, но вместо этого отец притянул ее к себе и обнял.

– Не плачь! Все хорошо. Всегда и обо всем рассказывай мне! Не бойся, милая…

Отец пытался ее успокоить, и Аликс расплакалась. Ей было стыдно из-за его великодушия, потому что прощения она не заслужила.

Глава 11

– Ты совсем идиот! – крикнула Фрик Мозесу. – Зачем ты полез к ней в дом?

– Я отправился в разведку, – ответил Мозес, роясь в холодильнике. – И никто меня не спалил!

– С чего ты взял? Не могу же я постоянно отрубать каждую чертову камеру! К тому же у них наверняка есть всякие навороченные шпионские штучки… Тьфу ты!

Фрик вцепилась в свои синие пряди и принялась метаться по кухне. Вошел Адам в огромных наушниках, кивая головой в такт никому не слышному ритму, и открыл холодильник, не подозревая, что рядом ссорятся Фрик и Мозес.

Девушка схватила Адама за плечо и стянула с него наушники.

– Эй! – подскочил он. – Какого черта, Фрик?

Она ткнула в Мозеса.

– Ты знаешь, что он побывал у нее дома?

Адам покосился на Мозеса.

– Шутишь?

– В разведчиков решил поиграть! – воскликнула Фрик. – Он снова с ней разговаривал!

– Просто хотел узнать, что они замышляют, – пояснил Мозес.

– А мы тебе для чего?! Надо держаться в тени! Ты и так уже засветился на школьных камерах.

– Там я на себя не похож.

– Перестань! – Фрик бросила на него гневный взгляд. – Ты слишком с ней сблизился.

– Ничего подобного!

– Спорим, ты знаешь, какого цвета у нее лифчик сегодня?

Мозес сверкнул на нее глазами:

– Ты сегодня в черном, и что с того?

– А почему никто не спрашивает про мой лифчик? – насмешливо спросил Адам.

Фрик испепелила его взглядом. Адам поднял руки, словно защищаясь.

– Виноват!

Он вернулся к холодильнику и принялся доставать двухлитровые бутылки с колой. Наконец он выудил четверть головки дорогущего сыра.

– Что это?

Адам сделал вид, что смутился. Мозес глазам своим не поверил.

– Неужели корм для крыс?!

– Не для крыс, а для крысы. – Адам распахнул куртку и вытащил зверька из внутреннего кармана. – Скажи, он клевый?

Мозес уставился в потолок.

– Я живу в дурдоме!

– Кто бы говорил! – фыркнула Фрик. – Тоже мне, горе-Ромео!

– Я не Ромео! – отрезал Мозес.

Вошел Танк со стопкой коробок пиццы и резко остановился. Шлем сварщика он так и не снял. Судя по взгляду, ему хотелось опустить маску на лицо и спрятаться от всех.

Адам забрал у него коробки и поставил на большой стол на козлах.

– Пойдем, – сказал он, обняв Танка за плечи. – Мамочка с папочкой ссорятся.

– Да пошел ты, Адам! – крикнула ему вслед Фрик.

– Как-нибудь в другой раз, но за приглашение спасибо. – Он выволок Танка из кухни, оставив Мозеса и Фрик наедине.

– У Танка и так мозги набекрень, чего ты добиваешься своими скандалами? – спросил Мозес.

– На меня твои штучки не действуют, вешай лапшу на уши девчонкам! Мы скандалим из-за того, что ты ведешь себя по-идиотски! А с парнем все будет ровно, если только ты сам не облажаешься из-за той цыпочки и не сломаешь ему жизнь!

Мозес промолчал, оценивая масштаб бедствия. Похоже, Фрик здорово разозлилась.

– Так вот в чем дело? Да, я заглядывал к ним в окна. Сама знаешь, я профи. «Уильямс энд Кроу» мне в подметки не годятся.

– Знаю-знаю-знаю! Ты появляешься и исчезаешь как ветер. В этом тебе нет равных.

– Точно. Я призрак. Меня никто не замечает.

– Не считая случая с директором школы.

– Всего один раз!

– А что бы на это сказал твой дядя?

Мозес поморщился:

– Ну, потом-то я не облажался!

– Как насчет следующего… – Фрик жестом велела Мозесу не возражать. – Нет! Ничего не говори. Шутки кончились! Дело становится все более серьезным, мы не имеем права на ошибку.

– Мы все знали, что не в игрушки играем, – заметил Мозес.

– Бэнкс нажал на кнопку тревоги скорее, чем мы думали.

– Все из-за ее младшего брата, который в очередной раз удрал. Мы ни при чем! Они слишком бурно отреагировали.

– Не важно, кто виноват. Они подключили тяжелую артиллерию. «Уильямс энд Кроу» поняли, что это мы. После крысиного рейда у них развязаны руки.

– Чертовы крысы! – Мозес покачал головой. – От них одни неприятности.

– Не уходи от темы! – сердито зыркнула Фрик. – И не смей западать на эту девчонку! На подготовку столько времени и сил ушло, что ты не имеешь права все запороть!

– Не запорю.

– Попробуй только! Богом клянусь, увижу, что ты готов сорваться, – махну на все рукой, и выпутывайся сам!

– Ладно тебе, Фрик. Я не облажаюсь. Ты же меня знаешь!

– Угу, как же. Так мне казалось раньше. – Она покачала головой. – Теперь я понятия не имею, кто ты на самом деле.

Фрик была на взводе. Похоже, опять переборщила с кайфом. Нервное возбуждение достигло пика, и девушка балансировала на тонкой грани между марихуаной и кофеином. Такое сочетание якобы дарило ей вдохновение в работе и позволяло не спать целыми сутками. Адам твердил ей, что это опасно, но Фрик было плевать на здоровье. Да она как выжатый лимон! Глаза красные, под ними темные круги, которые не спрятать даже за готическим макияжем.

Адам и Танк наверняка подслушивали, стоя в дверном проеме. Какие все ранимые, черт бы их побрал!

– Ты меня знаешь, – проговорил Мозес. – Я все тот же.

– Нет! Ты меняешься! Порой мне кажется, что ты веришь в собственный бред.

– Тебе я никогда не изменю! Верь.