Отголоски забвения - Шокун Алексей Страница 17

«Сегодня я расскажу вам, что стоит за всеми этими историями, – сказал он в микрофон, его голос звучал уверенно, с легкой ноткой вызова. – Мы выйдем за пределы обычного восприятия и покажем вам, что на самом деле стоит за паранормальными явлениями. Вы будете потрясены, но я обещаю вам, что вы поймете – это не магия, не существа, не сверхъестественные силы. Это всё объяснимо. Я раскрою вам все карты.»

Он глубоко вдохнул, как будто готовясь к последнему аккорду своей игры. Сегодняшний эфир был не просто радиопередачей. Это был его эксперимент, его шанс продемонстрировать всем, что он был прав, и что мистические силы – это лишь плод человеческого воображения. Кит решил, что будет вести шоу без особых подготовок, без привычных сценариев и сюжетных линий. Он решил, что всё, что происходило, было лишь частью его плана. Он был уверен, что сможет контролировать всё, что будет происходить. Но именно этот контроль оказался его последней иллюзией.

В эфире он пригласил гостей – известных экстрасенсов, исследователей паранормальных явлений и психотерапевтов, которые утверждали, что имеют опыт общения с теми самыми сущностями, о которых так много говорили в его шоу. Кит был готов слушать их истории, но знал, что он сам держит нити управления. С каждым минутом передачи его уверенность росла, и он начинал чувствовать, что вот он, момент истины.

Но неожиданно всё пошло не так. Во время одного из звонков с очередным слушателем микрофон начал издавать странные звуки – щелчки и помехи, которые невозможно было объяснить техническими сбоями. Сначала Кит попытался игнорировать это, решив, что это обычные радиопомехи. Но они становились всё сильнее. Звуки всё больше напоминали какие-то невнятные шёпоты, голос, который звучал так, как если бы его кто-то записывал на диктофон в комнате, наполненной туманом.

«Вы все находитесь на грани. Мы видим вас. Мы рядом с вами», – произнес один из гостей, его голос стал таким низким, что казался другим человеком. Кит почувствовал, как кровь стынет в жилах. Это была не просто мистическая угроза, это было что-то реальное. Его уверенность начала таять.

Его собственный голос снова стал звучать чуждо, как будто кто-то вливался в эфир, излучая свои собственные волны. Он попытался выровнять интонацию, но слова становились размытыми, как если бы его речь развалилась на фрагменты, не имеющие смысла. Студийный свет стал тускнеть, а воздух в комнате наполнился тяжелым, давящим ощущением.

Кит взглянул на оборудование, его руки дрожали. Он попытался выключить микрофон, но, как по заказу, он не поддавался. Всё пошло не так. Эфир продолжался, но теперь он был не просто вещанием. Это было нечто большее. Это было как если бы сам эфир начал жить своей жизнью. В его голове закрутилась мысль: Что, если я сам стал частью этого эксперимента? Что, если всё, что я делал, привело меня сюда, в этот момент?

В это время из динамиков раздался ещё один звонок. Но этот был другим. В нем не было обычных голосов людей, которые жаловались на свои страхи или рассказывали свои странные истории. В этом звонке не было никакого сообщения. Был только один звук – глубокий, давящий шёпот, который всё чаще звучал в его голове. Каждое слово было как проклятие, как просьба, требование.

«Ты открыл ворота, Никита, испытывающий глубокое внутреннее потрясение,. Ты нарушил покой. Теперь ты станешь частью этого мира», – произнес этот голос, и Никита, испытывающий глубокое внутреннее потрясение, почувствовал, как холодный пот выступает на лбу. Он попытался что-то сказать, но не мог. Его голос был не его. Он не контролировал себя.

И в этот момент всё стало совсем невыносимо. Студия стала странной, размытыми стали все края. Тени, которые раньше были невидимы, начали двигаться. Они сливались с комнатой, с воздухом, с его собственной сущностью. Он понял, что он больше не был ведущим. Он был зрителем, жертвой этого шоу.

Эфир продолжался, но Никита, испытывающий глубокое внутреннее потрясение, уже не мог быть частью него. Он уже не был на стороне людей. Он стал частью того, что его шоу пыталось исследовать. В момент, когда его голос окончательно исчез, оставив за собой только тусклое эхо, в эфире прозвучали последние слова:

«Вы не можете остановить то, что уже началось.»

Шоу завершилось, но Никита, испытывающий глубокое внутреннее потрясение, Трофимов исчез. Без следа. Его больше не было. Только те, кто слушал, могли бы рассказать, что он стал частью эфира, частью чего-то гораздо более страшного, чем они могли бы вообразить.

Глава 21: Между светом и тенью

С каждым днём Алексей, чьё внутреннее чутьё всегда опережало события, всё больше ощущал, как его мир начинает расплываться. Его уверенность в реальности и способности анализировать людей с помощью психологических методов начала рушиться. Странные события, о которых рассказывали его клиенты, теперь занимали не только его мысли, но и его собственное восприятие. Он больше не мог быть уверен в том, что видит, слышит или ощущает. Граница между реальностью и тем, что казалось ему иллюзией, начала стираться.

Однажды, возвращаясь домой после работы, он почувствовал, как его сердце сжалось от неопределённого страха. Всё вокруг казалось ему слишком знакомым, но одновременно каким-то чуждым. Дом, в который он вернулся, напоминал ему место, которое он знал, но по каким-то причинам не ощущал его своим. Он зашёл в свою квартиру, бросил ключи на стол и замер. В тени, танцующей на стенах, он различил силуэт. Он не был уверен, что это действительно был человек, и на мгновение ему показалось, что тень была больше, чем просто отражение. Это была не тень человека, это была тень чего-то… другого.

Он закрыл глаза и взял несколько глубоких вдохов. Это должно быть усталость. Он был на грани нервного срыва – постоянные разговоры с людьми, чьи рассказы казались всё более мистическими, расследования, которые выходили за рамки обычных психологических случаев… Он знал, что должен держать себя в руках. Но когда он открыл глаза, тень всё ещё была там, слегка качаясь, как если бы она наблюдала за ним.

Он быстро выключил свет, но ощущение присутствия не исчезло. Напряжение в теле не отпускало его. Он сидел в темноте, прислушиваясь к каждому шороху. Он