Рулевой. Книга 2. Испытание водой - Август Туманов Страница 17

Свернул к Яузе. У воды всегда было спокойно. Там бетонные склоны, заросшие кустами. Несколько мостов, под которыми днём всегда мрачновато, а ночью вообще непроглядная темень. Место странное. Подумалось, что слои города там как будто расходятся, и появляется прослойка чего-то более глубокого.

А может, к набережной, где пропала Даша? Мысль была неожиданной. Я поморщился. Нет. Туда нужно идти с вопросами, а не в поисках тишины. Свернул к знакомому месту — старой развязке возле технопарка. Там был тупик, где когда-то начинался так и не достроенный тоннель метро. Тут станцию посчитали не нужной и построили в другом месте. Здесь всё закатали в бетон. На этом месте теперь заросли кустов, таблички «Проход запрещён», и посадки, в которых всегда пахнет сыростью.

Я притормозил. Заглушил двигатель. Машина тихо щёлкнула металлом. Как будто спросила: «Ты уверен?». Я вышел. Достал рюкзак. Повесил на плечо. Слева — шум города, справа — тьма. Что выбрать? Конечно, тьму.

Прошёл метров сто вглубь. Сначала по грязному асфальту, потом по тропинке. Ветки царапали кисти рук. Под ногами — мох, земля, старые корни. Комары лениво жужжали вокруг, но не кусали. Словно что-то мешало. И вдруг я увидел его. То самое место. Это был пятачок земли, окружённый со всех сторон деревьями. Впереди — тёмная металлическая труба. Остаток дренажа. За ней — ничего. Да, это оно. Расположился поудобнее на земле, опёрся спиной на ствол дерева. Вынул термос, отхлебнул горячего ароматного напитка. Прикрыл глаза.

«Не медитируй. Просто будь здесь и сейчас. Пока никто не зовёт — просто сиди.»

Сначала было холодно. Я сидел и чувствовал, как неровная кора давит в лопатку, как мышцы ног подрагивают от напряжения. Земля подо мной была влажной, но не промозглой — скорее просто чуждой. Я попытался сосредоточиться. Закрыл глаза — смотреть в темноте всё равно было не на что. Сосредоточился на дыхании. Как назло. Полезли мысли.

А если кто-то придёт? А если начнётся дождь? Телефон дома. Зачем я оставил телефон?

Мотнул головой раз, ещё раз. Нет. Не сейчас. Просто сиди.

Через несколько минут мысли удалось успокоить. После этого началось шевеление. Не снаружи — внутри. Словно кто-то листал мои воспоминания, небрежно, пальцем, словно старый каталог.

— Камера восемь, — шепчет память. — Альберт. Чифирь. Котлетка с пюрешкой. Буйный на койке.

— Азар, — вспыхнуло имя, как искра. — Переход. Тогда, в Ничто.

Я вспомнил. В первой книге моей жизни, тогда, когда я сидел возле тела деда, когда реальность сломалась, а воздух стал вязким, я попал туда, в абсолютную пустоту. В тот момент мне показалось, что я умер. Что меня вытряхнули из тела, и оставили блуждать в тишине без времени. Сейчас — было иначе. Тогда я выпал. А теперь мне нужно было войти самому. Медленно и осторожно. Как будто соскальзываешь в воду, температура которой точно как у твоей кожи. Нет холодной границы. Просто другое состояние окружающего мира. Мысли становились тягучими. Не потому что они исчезали, наоборот. Потому что их было слишком много. Голоса предков, ощущения чужих тел, дыхание людей, которых я никогда не знал, но отголоски их идей пели во мне.

Ты знаешь… ты знаешь… ты знаешь…

Шёпот шёл изнутри моего черепа. Или из корней дерева. Или из дыхания травы. И вот в какой-то момент я перестал чувствовать. Сначала ноги. Потом руки. Одежду, надетую на мне. А потом и кожу. Я стал этим местом.

Лес дышал через меня. Птица скользнула над макушками деревьев, и я услышал, как у неё бьётся сердце. Жук под корой — прополз, и я знал, куда он отправился. Ветка задрожала, и я задрожал вместе с ней. Звук ушёл. Потом — пропал запах. Даже дыхание перестало ощущаться.

Была только тишина, и в этой тишине — я, как часть чего-то очень большого, старого, как мир, и в то же время очень живого. Это не транс. Это полный покой, в котором помнишь, как выглядел любой человек твоего рода десять веков назад. Я был деревом, на котором сидят духи. Я был камнем, мимо которого ходят сны. Я был самим ожиданием...

И тогда что-то пришло.

Я почувствовал, как что-то смотрит изнутри. Не снаружи. Именно — изнутри. Было ощущение, что внутри меня развернулся узкий туннель, по которому кто-то подошёл вплотную к моему затылку. Послышался лёгкий шорох. И сразу голос. Сухой. Скрипящий. Без возраста, с интонацией человека, которому всё это уже давно надоело.

— Ну вот ты и сидишь. Один. В темноте. Молодец. Даже штаны не испачкал. Это уже достижение.

Я вздрогнул. Возникло чувство уверенности, что всё происходящее не нормально.

— И чего ты ждал, а? Фамильяра? Фетча? Духа-покровителя? Думал, сейчас прилетит полупрозрачный ворон с горящими глазами, как на майке у малолетнего эзотерика? Или, может, волк прибежит? Чернющий, невидимый, с голосом учителя… Сядет рядом и скажет: «Сын мой, истина в тебе»? Нет, дружок. Это бывает только у тех, кто мухоморы варит по неправильному рецепту и нюхает пыль философского камня.

Он скрипуче рассмеялся.

— Так чего же ты ждал? Вороньего пера в окровавленном дыме? Или крика, что сорвёт кожу с разума? Это не для тебя, городской шаман с термосом.

Я хотел что-то сказать — но слова не шли. Он продолжал, уже с ленцой:

— Знаешь, почему я пришёл? Потому что ты не позвал. Ты просто заткнулся. Не дёргался. Не скандалил. Сидел, как старая сосна, у которой уже нет смолы — одна суть. А это, между прочим, редкость. Обычно ваши современные посиделки — это шоу. С гаджетами, пледиками и орешками. С наркотическими видениями и красивыми рассказами об обретении фюльгья. А, ну до тебя же тяжело доходит — это персональный дух-хранитель. Но тебе удалось просто замолчать и побороть свою суть. Этим ты сократил отличный древний ритуал с нескольких дней до часа. И мне стало интересно. Вот я и вышел.

Я почувствовал, как внутри меня что-то скребётся по ребру. Не