Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс Страница 16

– Да ладно! Мы что, первый год знакомы?

– Нет, но…

– Вик, мне, конечно, любопытно, почему мой лучший друг утаивает подобное, но я не стану донимать тебя расспросами. Хотя скажу честно, ты совершенно не в состоянии скрыть свои теплые намерения по отношению к Николь. Впрочем, мне могло и показаться.

Внезапно их разговор был прерван. Из коридора послышались торопливые шаги, и раздался голос миссис Биккель:

– Леон, ты уже встал? Сегодня будет тяжелый день, завтракать придется на кухне. – Она приоткрыла дверь и заметила Викери. – О, мистер Реймонд-Квиз, не знала, что вы здесь!

– Ничего, я уже ухожу, – улыбнулся Викери. – Прошу прощения, что отвлек Леона.

– Ничуть не отвлекли. Его время работы еще не началось.

– И все же… Леон, я одолжу дневник ненадолго?

– Да, конечно, – кивнул Самаэлис и, прежде чем высокая фигура в белых одеждах вышла за порог, добавил: – Сообщи нам с Николь, если мадам отпустит тебя домой.

– Конечно, – согласился Вик и скрылся в коридоре.

Миссис Биккель проводила его полным нежности взглядом.

– Приятно, что после стольких лет вы все еще так близки, – улыбнулась она и тут же спохватилась: – Сегодня приезжает леди Констанция. Нам нужно подготовиться к ее прибытию.

Весь день Леон провел в беготне по пансиону. Его то заставляли помогать старику Лойду в саду, то отскребать полы щеткой, то драить ванные комнаты, пока все ученики были на занятиях, а в перерывах от их учебы ему было велено отсиживаться на кухне и натирать столовые приборы или отмывать от гари кастрюли и сковородки. День выдался действительно утомительным, но все в пансионе сверкало так, словно туда приезжает не хозяйка, а королевская чета.

Впрочем, были и радостные вести: в середине дня Викери сообщил ему, что мадам Тулле разрешила отправиться в родной дом и погостить там сутки, а к вечеру следующего дня шофер привезет его обратно в пансион. Оставалось только надеяться, что задуманный им план удачно реализуется. Вот только проводить друга перед отъездом у Леона не вышло. Мадам Тулле не сводила с него глаз.

К закату слуги оживились. Миссис Биккель забежала на кухню, пыхтя, как старый чайник, и тяжело произнесла:

– Леди Констанция приедет с минуты на минуту! Мадам велела собраться всем у парадного входа!

Кухарки тут же побросали тряпки и кинулись в коридор, прямо на ходу поправляя чистую одежду.

– А я? Что делать мне? – растерянно спросил Леон.

– А ты здесь не работаешь, что ли? – пробурчала миссис Биккель. – Марш следом!

Леон рванул со всех ног, успев на ходу заправить рубаху в брюки и застегнуть пиджак, выданный ему по случаю.

Встречали хозяйку, как долгожданного гостя, – все до единого. У парадного входа собралась толпа: с одной стороны стояли ученики, коих было немало, а с другой – слуги. Леон едва успел встать рядом с Мэри и выпрямить спину, как ворота открылись, и к пансиону подъехал автомобиль невероятного изумрудного цвета. Большие колеса, откидной верх и кожаные черные сиденья – все без исключения смотрели на это открытие века с неописуемым восторгом. Такое удовольствие было дорогим, и сразу становилось понятно, что за белой широкополой шляпой скрывается женщина, которая может позволить себе подобную роскошь.

Шофер остановил машину перед входом, вышел из кабины и поспешил подать даме руку. Сначала из автомобиля показались белые туфли с кожаной пряжкой и на каблуке-рюмке, а за ним и длинный подол кружевного платья Леди Бланш. Когда же та предстала полностью, то многие ученицы от зависти закусили губы. Леди Констанция была прекраснее, чем изображение на ее портретах. Но и всего холода в ее глазах картины передать не могли.

Хозяйка пансиона обвела всех взглядом, поправила полушубок на плечах и тут же двинулась вперед, к стоящим по центру Николь и мадам Тулле.

– Рады приветствовать вас, леди Аверлин. – Мадам Тулле сделала реверанс.

Все девушки и женщины последовали ее примеру, а мужчины отвесили легкие поклоны.

– Надеюсь, пока меня не было, не происходило ничего плохого? – с ходу поинтересовалась леди Констанция.

– Ничего, леди Аверлин. Все осталось в таком же прекрасном виде, как и когда вы покидали нас.

– Надеюсь… – Она огляделась. – Пожалуй, вы правы, Тулле. Мне приятно видеть, как вы позаботились об учениках в мое отсутствие.

– Тетушка, не желаете войти внутрь? На улице уже холодает, – предложила Николь с улыбкой.

– Ты права, дорогая. Мне приятна твоя забота.

Она ласково улыбнулась и последовала внутрь вместе с Николь, а мадам Тулле осталась и отдала распоряжения:

– Все ученики могут идти по своим комнатам до ужина! Миссис Биккель, ужин должен быть подан в восемь часов – леди Констанция желает поужинать в общей столовой. Мистер Ньют, отнесите вещи в комнату леди Аверлин. Остальные могут выполнять свои обязанности, как и прежде. Напоминаю: ошибок в дни нахождения здесь хозяйки я не потерплю! Все можете быть свободны!

Ученики согласно кивнули и ушли через парадный вход, а слуги поспешили выполнять свои обязанности.

– А ты, – мадам Тулле обратилась к Леону, – и носа не думай показывать. Леди Аверлин не жалует тебя, потому будешь выполнять работу только в служебном крыле пансиона. Будешь помогать миссис Биккель на кухне и миссис Палмер в уборке комнат для слуг, а мистера Лойда я предупрежу, что пока ему придется обойтись без твоей помощи. Ты меня понял?

– Да, мадам!

Мадам Тулле смерила его недоверчивым взглядом и направилась к черному входу, оставив Леона в одиночестве на улице. С тяжелым вздохом он пнул камень под ногами. Следующие пару дней обещали быть «веселыми»…

Ровно в восемь вечера все ученики пансиона собрались в большой столовой и расселись за столы, уставленные вкусностями по случаю возвращения хозяйки. Дети любили это время. В обычные дни они едва ли могли мечтать о свинине в брусничном соусе или курице с поджаристой золотой корочкой, овощном салате, жареном осетре и, конечно, о пышном викторианском бисквите. Все это радовало их только в приезды леди Констанции.

А вот Николь испытывала дискомфорт. Для нее это было время высоких моральных ожиданий и покладистого поведения, ведь тетушка жаждала наблюдать за каждым шагом. Даже сейчас девушка сидела не со своими подругами за общим столом, а вместе с леди Аверлин за отдельным и получала слишком много любопытствующего внимания от остальных пансионеров. Только прекрасный самоконтроль заставлял ее держать равнодушную маску на лице и медленно поглощать морковный суп.

– Ты выглядишь несчастной, Николь. Будь ты на приеме, такое лицо приняли бы за оскорбление, дорогая, – подметила леди Констанция. – Если тебе не нравится суп, я могу попросить мадам Тулле, чтобы тебе подали что-то другое.

– Прошу прощения, тетя Констанция, но в этом нет нужды. Я просто задумалась. – Николь проглотила еще одну ложку с бо́льшим энтузиазмом. – Еда миссис Биккель всегда превосходна. Не хотелось бы доставлять ей проблем своим эгоизмом.

– Это правильно, моя дорогая, – с легкой улыбкой кивнула хозяйка. – Даже если слуги находятся ниже нас по статусу, мы должны заботиться о них не меньше, чем они о нас. Они хранители наших секретов, а потому их обида может обернуться для нас новостью в газетной колонке с весьма дурным содержанием.

– Но разве это не корыстно – относиться к кому-то хорошо только для того, чтобы сохранить свои тайны? – спросила Николь.

– Ты права, но таковы общественные устои. Мы нанимаем людей,