Пиво, эльфы, два стрельца - Виталий Святец Страница 15

– Узнаем «зачем», узнаем и «кто»! – сказал он, поднимаясь с кровати.

Некоторое время Эрн стоял посреди комнаты в ночной рубашке и глупо улыбался пустоте.

– А зачем, интересно, в таком случае стреляли в Крато? – спросил он у стен.

Это шло вразрез с подозрением о намеренном убийстве Драго. Могли ведь и промахнуться. Или наоборот, все верно, и, целясь в Драго, стрельцы случайно попали в Крато. Эрн несколько раз измерил комнату шагами, прикидывая, какая из версийнаиболее вероятна. Вскоре он пришел к выводу, что для того, чтобыисключить один из вариантов, информации недостаточно. Осознав тяжесть текущего положения, он сел обратно на кровать и схватился руками за голову.

– Милостивая Алирана, – сказал он, скорее, по привычке. – Ну вот зачем все так усложнять?

Он поежился.

– Возможно, нам потребуется помощь.

***

Не спал в ту ночь и Эго. Он сидел на койке в камере предварительного заключения, скулил от тупой ноющей боли в руке и несколько раз плакал, полагая, что больше не сможет играть. Эта перспектива вгоняла в агонию гораздо сильнее того факта, что он начал драку, нарушив не меньше десятка законов. В результате один эльф – о ужас! – был убит, гном-трактирщик и господин Крато оказались в лазарете, а сам Эго… Он снова заплакал, решив, что вряд ли сможет играть на лютне. Дома так жестко, вспоминал он, не было никогда.

«Добро пожаловать в новый мир».

Новый мир оказался с зубами и норовил кусаться. Впервые за долгое время Эго стало по-настоящему страшно. Про то, что стрела вгрызлась в стену в каких-то десяти сантиметрах от его головы, он почему-то не вспомнил.

***

Не спал в ту ночь и Крато. Он смотрел в окно лазарета, держа руку на перевязи и периодически ругаясь про себя. Только вот интонация его подводила. Он думал о многом. В числе прочих были мысли о друге и его непутевом сыне. Это же надо быть настолько глупым: приехать в Несеренити практически без денег и первым делом устроить пьяную драку в таверне. Знает же, что все эльфы от алкоголя дурнеют! Нет, такую глупость Крато стерпеть не мог. Он устроит Эго хорошую взбучку.

Такую взбучку, что родные края содрогнутся.

***

Не спал в ту ночь и младший офицер Бравс. Он пребывал в абсолютном непонимании, что вообще произошло. Как он – ОН! РОД БРАВС! – эталонный неудачник, вдруг оседлал везение и сделал что-то хорошее?

Нет, что-то здесь не так. Может, дело вовсе и не в удаче, а в том, что глупость, умноженная на глупость, дает гениальность, но младший офицер сильно сомневался, что математика настолько связана с реальной жизнью. Эти мысли ему быстро надоели, и он задумался о судьбе Иона Кота, у которого утро будет, как минимум, незабываемым. А потом он вспомнил слова капитана Эрна и задрожал.

«Завтра у тебя будет много работы», – сказал ему капитан с улыбкой на лице.

– Милостивая Алирана, – прошептал Бравс. Он совсем не хотел много работы. Его пугало много работы. Нужно было срочно что-нибудь предпринять, иначе… он не хотел даже представлять это «иначе».

***

Икола Жезла спал, и ему почему-то снился младший офицер Кот. Он несколько раз слышал от Безликинса, что парень делает успехи, но вечерний карнавал глупостей в «Винном бочонке» свел все это на нет. Картина позора Кота со всех сторон сияла во сне ученого не менее десятка раз.

Жезла обожал свои сны и знал, что это значит: в этот момент произошло что-то очень важное, но он, Икола Жезла, это не осознал. А вот его воспаленный тысячами ученых текстов и опытов мозг это «что-то» уловил, но объяснить не мог, потому как разговаривать умел не очень хорошо. Зато он отлично умел показывать картинки и подавать различные сигналы, чем регулярно занимался в надежде, что ученый сопоставит все факты и сделает должные выводы.

В одной из последних сцен, просмотренных несколько раз, младший офицер Бравс говорил, что Кот принял лишнего. Сам Жезла относился к алкоголю спокойно. Откровенно говоря, он и лишнего принял всего раз в жизни – в минувший день, когда придумал банку для определения состояния опьянения, да и то лишь потому, что потратил алкоголь и время на работу над изобретением. Кот, похоже, тоже напился случайно, сам того не желая. Ну не мог одаренный и умный парень так опростоволоситься по собственной воле. Проклятая выпивка, застилает голову, нарушает двигательные функции и все – прощай, комедия, привет, трагедия!

И люди все равно пьют.

Зачем?

Ладно, выпил стакан. Ладно, два. Но зачем нужно до невменяемости-то напиваться? На эти вопросы у ученого ответа не было.

– Икола, дурень, – мозг создал образ Икола Жезла, который обращался к самому себе, – ответ прост: это, вообще-то, вкусно!

– И что с того, Икола? – переспросил сам себя спящий Жезла. – Вкусно. Было бы так вкусно, но вообще без алкоголя, цены бы пиву не было.

И тут Жезла резко проснулся и вскочил с койки, но, в силу некоторой неосторожности, со всего размаху ударился головой о решетку и рухнул на пол.

***

Младший офицер Кот, сквозь сон услышав звон клетки, перевернулся. Он спал в соседней камере. Потому что был пьян. Он еще не знал, что он натворил и что ему теперь за это светит. События вечера восьмого числа месяца жары ни на грамм не остались в его памяти, потому что он был пьян.

Зато всем остальным они запомнились надолго.

Глава 5

Они ползли и множились, меняли форму и содержание, проникали в умы и выворачивали их наизнанку. Толстыми и тонкими щупальцами они обвивали все вокруг, порождая смутную тревогу и неистовое желание отсидеться дома. Слухи объяли город плотным одеялом. Многие накануне видели, как у трактира «Винный бочонок» произошла потасовка. Многие видели, как одна за другой взлетали в воздух зеленые банки, и откладывали в голове мысль о том, что там произошло что-то совершенно невообразимое.

Но слухи!

Они придавали вид и форму, в конце концов, они пугали, нет, внушали страх. Их было не остановить.

Убийство!

Горожане из числа тех, кто осмелился выйти за двери домов, держались ближе к стенам. И все шептались, будто утренний Несеренити установил громкость на минимум.

– В него стреляли.

– Его зарезали.

– Его убили.

– Его насмерть