Сезон дождей и монстров в Кванджингу - Сонхи Ким Страница 15

Но пока он разгадывал эту тайну, женщина подкинула ему задачку посложнее: взяла и обернулась призраком гонконгской бабушки [21]. Квемуль поскуливал в уголке, а жутковатая бабушка, половина лица которой была похожа на кошачью морду, проковыляла к замершему Юнхо и проскрипела:

– Покажи ногти.

Юнхо помнил все инструкции, как себя вести при встрече с призраками, но, как назло, почему-то не мог ничего выговорить. Только стоял и смотрел на подходившего к нему квисина, в руке которого откуда-то материализовался нож с ржавым лезвием. Призрак недобро улыбнулся и повторил:

– Покажи ногти.

В распахнутое окно повеял тёплый ветерок, пахнущий цветами персика, и Юнхо наконец вышел из оцепенения. Он поднял руку и показал ногти, не забыв при этом скрестить пальцы. Квисин разочарованно вздохнул, но не оставил попыток подобраться ближе:

– Как тебя зовут?

– Ан Юнхо, Гонконг, – чётко ответил Юнхо, не совершая резких движений. Когда рядом призрак, способный пробежать стометровку за десять секунд, хвататься за оружие не лучшая идея.

Квемуля низшего уровня он собирался ликвидировать пулей с жидким огнём. Против квисина это не действовало. Получалась патовая ситуация: он не рисковал тянуться к оружию, а призрак не мог напасть на него, пока он не совершит ошибку. Будь на его месте ребёнок, бабушка-кошка наверняка не сомневалась бы и напала. Против взрослого она может не осмелиться. Зависит от возраста и силы призрака.

Силы, как оказалось, у бабушки было предостаточно. Она прыгнула вперёд так резко, что Юнхо едва успел увернуться от ножа, мрачно подумав: оружие призраков едва ли не страшнее их самих. Он выхватил револьвер, выстрелил в подкравшегося квемуля и сразу кинул горсть соли в квисина, подлетевшего уже с другой стороны. Попал: бабушка взвыла, а в её плече появилась большая дыра с неровными краями, из которой рассеивался пепельного цвета туман – то, что составляло сущность призрака.

Квемуль решил внести свою лепту, проворно залез по занавеске и прыгнул Юнхо на голову. Юнхо не успел отмахнуться – был занят выяснением отношений с бабулей, – и мелкому монстру удалось оцарапать ему висок и макушку. По лицу потекла кровь, от запаха которой опьяневший квемуль заверещал и закопошился в волосах. Юнхо был занят тем, что спешно вытаскивал из кармашков на поясе железные дротики, и на жгучую боль старался не отвлекаться.

Квисин и не думал стоять в сторонке. Успей Юнхо выстрелить ещё пару раз, было бы легче, а так бабуля замахнулась ножом, и Юнхо смог только частично заблокировать атаку, подняв револьвер. Лезвие прошло краем по запястью и предплечью. Бабуля хищно рыкнула и снова ткнула ножом, но уже в пустоту.

Юнхо избавился от надоедливого квемуля, ударив его о стену и стряхнув, отпрыгнул в сторону и метнул в квисина четыре дротика, практически все сразу. Серебряную пулю подарил квемулю. Тот противно заверещал, отлетев прочь, вытянулся и затих.

Бабуля успела укоризненно взглянуть на него, прежде чем рассеяться клоками дыма, и Юнхо не удержался: показал-таки ей ногти. Всего два и на разных руках, но ей и этого должно было хватить.

А потом он обессиленно сполз по стенке на пол, ощущая нарастающую слабость и головокружение и рассеянно гадая, виной тому яд в слюне квемуля или нечто столь же мерзкое на лезвии ножа. Вызвал подмогу, не смог договорить и отключился – успев в последнюю секунду увидеть прекрасное лицо, которое то и дело появлялось в его снах…

Когда он пришёл в себя в палате госпиталя, рядом скучал куратор, Джи Хёнсок. Заметив, что подопечный очнулся, он закрыл журнал, посмотрел на Юнхо и с сарказмом поинтересовался:

– Это тебя мелкий квемуль так изукрасил?

– Там был квисин. – Юнхо с недовольством отметил, что голос звучит слабо. Он сел, осматривая руки: правая до локтя была перевязана. На голове он нащупал пластырь. – Неприятный сюрприз.

– И ты сплоховал, – безжалостно припечатал Джи Хёнсок. Юнхо подумал немного, издал смешок.

– И я сплоховал, – покорно согласился он. – Обошлось без жертв?

Джи Хёнсок кивнул, уже думая о чём-то другом. Подхватил со стула одежду Юнхо и положил на край больничной койки.

– Тебе уже можно встать, – заметил он. – Я подожду снаружи.

– Сонбэним [22]. – Вопрос сорвался с губ прежде, чем Юнхо успел его обдумать. Куратор обернулся, вопросительно вздёрнул бровь. – Там… кто-нибудь ещё был?

Джи Хёнсок прищурился, словно пытаясь прочесть в душе Юнхо. Такие штуки ему удавались куда лучше, чем Юнхо мог ожидать.

– Энергетический след на месте происшествия принадлежал четырём существам, – наконец откликнулся он, изучая Юнхо внимательным взглядом. – Человеку, квемулю, квисину… и кумихо [23].

Он вышел, оставив Юнхо наедине с растерянностью и восхищением.

Юнхо с некоторой неохотой вынырнул из воспоминаний, когда подъехал к воротам родительского дома и заглушил мотор. Жизнь, в которой на каждом шагу ждало неведомое, жуткое, опасное, стала для него привычной, и порой было сложно поверить, что могло быть как-то иначе. Что он мог бы служить в обычной полиции, а то и поддаться влиянию отца и пойти по натоптанной тропинке бизнеса по управлению сетью отелей по всей стране. Без встреч с монстрами, без схваток с призраками, без будней девятого отдела, сотрудники которого могли свести с ума кого угодно.

Но вот для семьи он оставался – и должен был оставаться – примерным офицером, чья жизнь скучна, амбиции приглушены, и самое интересное в его рассказах – выражаемое вежливо мнение о политике и экономике. Никаких опасностей, ничего потустороннего. Конечно, никто не мог гарантировать, что это потустороннее не решит ворваться в жизнь без предупреждения… но то же можно сказать о любой болезни или несчастном случае.

Юнхо убедился, что выглядит прилично, насколько это возможно при хроническом недосыпе. Пригладил короткие волосы, набрал код, открыл калитку и вошёл во двор.

Это было царство матери, обожавшей цветы: двор утопал в них, а вошедший – в умопомрачительных ароматах. Юнхо предпочитал более нежные и деликатные запахи – сильных ему и на работе хватало – и побыстрее прошёл к ступеням.

На крыльце его уже ждал управляющий. Он церемонно склонил голову, когда Юнхо поднялся, и проговорил:

– С возвращением, господин Юнхо.

– Господин Пэк. – Юнхо ответил таким же наклоном головы и вошёл за управляющим в дом.

Роскошная и одновременно сдержанная обстановка в гостиной всегда казалась Юнхо борьбой наклонностей родителей: отец предпочитал почти аскетичное убранство, мама любила размах и шик. Он улыбнулся, когда в очередной раз проскользнула мысль: а ведь они во всём такие. Разные, порой ссорящиеся из-за этого, но каким-то образом умудряющиеся сглаживать острые углы и оставаться гармоничной парой.