Рулевой. Книга 2. Испытание водой - Август Туманов Страница 14

Я усмехнулся.

— Скорее просто сломался бы. Сидеть в этом бетонном мешке, когда тебя гоняют из кабинета в камеру, и никто даже не говорит толком, за что — это не так весело, как в кино.

Настя потянулась к чашке, отпила кофе.

— Я знала, что ты не виноват. И знала, что ты держишься. Потому что такой ты и есть. Просто немного... зашёл не в ту дверь.

Я кивнул, провёл пальцами по краю стола.

— Меня не отпустили на похороны деда, — сказал я негромко. — Я просил. Говорил, что он был мне как отец. Максимов только хмыкнул и сказал: «И думать забудь. Не положено».

Настя нахмурилась. В глазах мелькнуло что-то резкое.

— Вот ведь какой...

— Ну да, — выдохнул я. — А дед... дед был круче большинства живых. Даже сейчас, когда его больше нет. А я понятия не имею, кто был на похоронах. Как всё прошло.

— Всё прошло нормально, — тихо сказала она. — Я... я постаралась, проконтролировала, чтобы всё было нормально организовано. Приехала туда. Там было несколько его знакомых. Соседи. Один старик даже приехал из другого района, сказал, что Исмагил когда-то спас его, правда не знаю от чего, не стала лезть в подробности. И если тебе вдруг интересно — Романа там не было.

Я внимательно смотрел на Настю. Она говорила просто, без пафоса. Казалось, что для неё это было само собой разумеющимся — взять и поехать, заняться похоронами чужого ей человека, позаботиться обо всём. А Роман... что ж, я не удивлён.

— Хочешь съездить к деду на могилу? — спросила она после паузы. — Можем вместе. Или я тебя отвезу.

— Я потом, — покачал я головой. — Сам. Просто… не сейчас. Пока не готов.

Настя кивнула, ничего не сказав. И это было самое правильное.

Мы помолчали. Потом она спросила что-то незначительное про машину, я — про её смену в грумерской, и разговор плавно перетёк в мелочи. Собаки, клиенты, дурные запахи, машинки, которые вечно ломаются. Она оживилась, рассказывала о кобеле по кличке Малыш, который обожает купаться, но ненавидит полотенца и фен. Я смеялся.

Слушая нежный девичий голос, я смутно осознавал, что влюбляюсь. Примерно как в последний кусок пиццы в студенчестве — жадно, глупо и с лёгким страхом, что кто-то другой его утащит. Постепенно, не торопясь. Влюбляюсь. И это не яркая вспышка и стрела Купидона прямо в сердце, а просыпающееся чувство, которое давно уже поселилось где-то внутри, просто я его не замечал. Или не хотел замечать.

Как я мог не видеть её раньше? Ведь она была рядом почти всегда. Пара слов — при встрече. Иногда кофе. Иногда короткая встреча взглядов. А теперь я смотрю — и вижу. Как она держит чашку. Как прищуривается, когда улыбается. Как не говорит ничего лишнего, но делает. Делает то, что важно.

Не кричит. Не требует. Просто остаётся рядом.

Настя заметила, что я замолчал, и приподняла бровь:

— Что? Я что-то ляпнула? Или ты задумал сделать предложение прямо в кафе?

— Нет, — ответил я. — Всё так.

Я поймал её взгляд. Он был тёплый. Мягкий. Без подвоха. Хотел дотронуться до её руки, но сдержался. Не стоит торопиться. Пусть всё идёт своим чередом.

Вдруг краем глаза увидел, как по её запястью, ползёт извивающаяся тень — тонкая, вытянутая, змееподобная. Она скользнула по коже и пропала под локтем. Я моргнул. Тень исчезла. Показалось?

Обернулся. За окном ничего особенного — обычные прохожие, велосипедист, светофор, деревья в дымке. Свет падал ровно. Ни один угол не мог так искривить тень. Я снова посмотрел на Настю. Та спокойно пила кофе, ничего не заметив.

— Так что ты говоришь, там у тебя на работе? — спросил я машинально. — Кстати, — кивнула она. — Я хотела бы тебя познакомить с Дашей. Потом. Она очень забавная. Немного с чуднинкой, но добрая. Мы с ней животными занимаемся уже третий год. Без неё я бы, наверное, не справилась со всем этим…

Тень. Я снова краем глаза уловил движение. Будто под столом что-то шевельнулось. Но когда склонился чуть ближе — ничего. Только пол. И женские ноги в ботинках. Настя посмотрела на меня внимательно.

— Ты в порядке?

— Да, — выдавил я. — Немного задумался.

Она не стала настаивать, а просто мягко улыбнулась:

— Ты скажи, если тебе надо побыть одному. Или если… если станет плохо. Я рядом, правда.

Я кивнул. Мы уже допивали второй кофе, тот самый, который заказывают не потому что хочется ещё , а потому что не хочется прощаться. Настя слегка наклонилась, уткнулась подбородком в ладонь и, покрутив в руке ложкой, спросила:

— Слушай, а ты не думал сменить свою «Калину»? Ну, без обид, но она ведь старая. Скрипит вся. И выглядит так, будто прошла курс выживания на свалке.

Я усмехнулся.

— Да, я иногда думаю об этом. И вроде бы мы прошли с ней много всякого, но в тоже время, моя она, родная. Хотя иногда мне кажется, что она ездит на одном упрямстве. Но пока держится. Даже после того, как менты её вверх дном перевернули.

— Я помню, ты говорил.

— Ага. Там внутри всё, как после монгольского нашествия. Честно говоря, я бы поменял. Думал как-то над вариантами. Хотелось бы что-то с коробкой-автоматом, чтобы не чувствовать себя трактористом в пробке.

Настя посмотрела с интересом:

— И что мешает?

Я чуть помедлил. Потом всё же сказал:

— Жена.

— А… — она опустила глаза. — Ты же говорил, что у вас всё напряжённо?

— Мы не общались больше месяца. А потом… — я провёл рукой по затылку, — она написала, что подаёт на развод. Назначила встречу в районном суде. Я приехал, а она не пришла.

Настя молчала. Смотрела в чашку, но слушала внимательно.

— Я ждал. Потом писал ей, звонил. Не ответила. Позвонил её родителям — они не в теме. Сказали, что редко с ней общаются.

— И что ты думаешь по этому поводу? Пропала?

— Я думаю, что это какая-то очередная мутная история вокруг меня. Но пока не будет понятно, где она и что с ней — я не могу ни машину сменить, ни жизнь.

— Понимаю, — сказала Настя. — И всё же…

— Что?