Жена на полгода - Ольга Иконникова Страница 12

этой девочки столь много, что, как мне кажется, имею право потребовать от нее кое-что взамен. Ей уже двадцать семь, и мы оба понимаем, что, она никогда не выйдет замуж. Для мужчины с титулом она слишком бедна, а за чиновника или торговца она не пойдет сама. Так что для нее этот временный брак станет настоящим подарком!

Я содрогнулся от одной только мысли, что Селеста узнает, о чём мы разговариваем сейчас. Она попала в наш дом, будучи еще ребенком, и я всегда воспринимал ее как младшую сестру. И я уничтожил бы любого, кто посмел бы хоть чем-то ее оскорбить. А теперь отец предлагал мне самому нанести ей оскорбление.

— Разве ты не замечал, сынок, что она давно влюблена в тебя? — вкрадчиво спросил его светлость. — Да-да, не отрицай! Ведь я прав, Барруа?

Дворецкий от неожиданности едва не выронил поднос с графином воды, который держал в руках, и ответил весьма осторожно:

— Я бы сказал, ваша светлость, что мадемуазель Ганьер испытывает к господину маркизу некоторую симпатию.

Отец рассмеялся:

— Ты как всегда дипломатичен, Барруа! Но даже ты признаешь, что Селеста неравнодушна к Ноэлю. Мне кажется, этого вполне достаточно для заключения временного брака.

— Ты предлагаешь мне обесчестить девушку, прикрывшись временным договором?

— я уже кипел от возмущения. — Девушку, которая доверяет нам и считает нас своей семьей? Как ты можешь даже думать об этом?

Но отец был непробиваем.

— Ее честь как раз не пострадает, — возразил он. — В том-то и весь замысел! До консумации брака дело дойти не должно! Как ты не понимаешь, сынок? Пока мы не знаем, что за проклятие висит над родом Лефевров, мы не можем рисковать! Все вокруг должны быть уверены, что вы стали фактическими мужем и женой, вы же не должны ими становиться! Быть может, при таком раскладе проклятие не подействует, и через шесть месяцев, видя, что с твоей новой женой ничего не произошло, общество успокоится, и ты сможешь жениться по-настоящему.

Следовало признать, что идея была недурна, но, на мой взгляд, лишена практического смысла.

— И чего мы достигнем, отец? Если через полгода я женюсь по-настоящему, всё начнется сначала. Для того, чтобы обзавестись законным наследником, рано или поздно мне придется провести ночь со своей супругой, и она, как и прежние, окажется в опасности.

— За полгода мы найдем нужную книгу в библиотеке! — сказал отец. — А зная, с чем мы столкнулись, ты сможешь защитить свою настоящую жену. Пока же нам важно, чтобы с девицей, на который ты женишься временно, за шесть месяцев ничего не случилось. Тогда у графа Шамплена не останется поводов для отказа, и ему придется выдать за тебя свою дочь. Ну же, скажи, что ты согласен, сынок! Вам с временной женой придется на протяжении нескольких месяцев изображать, супругов, иногда даже ночевать в одной комнате, но при этом держаться друг от друга на расстоянии. И чтобы об этом никто ни в коем случае не догадался!

Подумай сам — кому еще, кроме Селесты, мы сможем довериться? В ее молчании мы можем не сомневаться! Уверен, она не откажется оказать нам эту услугу. Мы щедро вознаградим ее за это, и через полгода она обретет свободу и финансовую независимость. Разве ради этого ей не стоит на некоторое время пренебречь светскими условностями?

Я снова выглянул в окно. Селеста в саду лепила снеговика. В сущности, несмотря на свои двадцать семь лет, она была чиста и наивна как ребенок. И я ни при каких условиях не готов был впутывать ее в это грязное дело.

13.

Открытие ярмарки прошло при большом скоплении народа — в эти предпраздничные дни население Монтерси, наверно, увеличилось вдвое. Мэр произнес торжественную речь, пожелал всем приятных продаж и покупок и сам отправился по торговым рядам.

А вот я предпочла воздержаться от посещения магазинчиков и палаток — в такой атмосфере слишком велико было вероятие неразумной траты денег. Поддавшись общему ажиотажу, можно было купить что-то не слишком нужное.

Поэтому я предпочла пойти на набережную, где не было торговцев, зато было на что посмотреть.

В этот день я гуляла одна. Мадам Преваль оказалась слишком занята, чтобы отвлечься хоть на минутку, а Арлет Тьери посчитала, что почти замужняя дама не имеет права предаваться развлечениям.

Город уже принарядился к празднику — в витринах магазинов зажглось еще больше магических огоньков, на площадях стояли украшенные гирляндами и сладкими пряниками ели, а над дверями домов были развешены кольца и дуги, увитые омелой, плющом и падубом.

Повсюду мне встречались державшиеся за руки влюбленные парочки (в такие дни дозволялось чуть большее проявление чувств, чем обычно) и шумные компании родственников и друзей, распевавшие песни, а то и танцующие прямо на снегу. И от того, что все вокруг веселились и делили радость с близкими людьми, я чувствовала себя особенно одинокой.

Накануне я, наконец, отправила папеньке письмо, сообщив о дядюшкиной кончине.

Я написала, что еще какое-то время побуду в доме Робера, а потом отправлюсь в наше имение, и всю последующую корреспонденцию попросила слать именно туда.

Письмо доберется до Алартии не скоро, и к тому времени я, возможно, и в самом деле буду дома.

Я вздохнула, подумав о папеньке, Шарле и Дениз — новогодний праздник я прежде всегда отмечала в кругу семьи.

Жалела ли я, что приехала в Монтерси? Нет, не жалела. Когда я думала о родных, то вспоминала и Габриэллу — по ней я тосковала ничуть не меньше, чем по отцу или младшему брату. Именно она когда-то делала этот праздник для нас незабываемым — мастерила подарки своими руками, украшала дом, устраивала кукольные представления, на которые собирались дети со всей округи.

Я не знала, смогу ли я отомстить маркизу Ренуару за гибель сестры, но я должна была хотя бы попытаться это сделать. А для начала мне следовало узнать, что, случилось в тот день, когда Габи села на лошадь. И рассказать мне это мог кто-то, из замковой прислуги или тот же Даниэль Томази, которого я как раз надеялась, встретить на ярмарке. Он уже известил меня письмом, что говорил обо мне с прибывшим из столицы герцогом Лефевром и в ответ на свою просьбу получил решительный отказ, и теперь (я почти не сомневалась в этом) он наверняка захочет лично извиниться за то, что не сумел мне помочь.

Не