Этой ночью я сгораю - Кэтрин Дж. Адамс Страница 11

вечером бабушка почти так же непреклонна, как и тогда. Взгляд ее затянула мрачная пелена. Тяжелая белая коса была перекинута через плечо, побледневшие губы вытянулись в тонкую линию. Рядом с ней сидела наша мать. От волнения у ее серебряных глаз собрались морщинки. Наша мать была самой красивой женщиной во всем этом мрачном безбожном городе, в котором нам не повезло оказаться. Темные волосы, обрамлявшие ее сердцевидное лицо, сзади перевязаны серебряной лентой из нежного плюща. По скулам у нее рассыпаны веснушки, как и у меня.

Мать не сводила взгляда с кристалла, который висел на шее у бабушки. Поверх черного вязаного кардигана виднелся блестящий самоцвет глубокого фиолетового оттенка. Бабушка надевала его только тогда, когда ее вызывали для обработки раны Смотрителя. В последнее время это происходило слишком часто. Она отправится к нему сразу после вечернего сожжения.

Сегодня предстоит сгореть Элле. Это объясняло, почему ее взгляд так хмур, но я так и не поняла, почему она смотрела на мать так, будто вынуждала ее что-то сказать. Я очень люблю маму, но было бы здорово, если бы она не так беспрекословно подчинялась бабушке. Мне бы хотелось проводить с ней больше времени.

– Они весь день о чем-то спорили, – сказала Мила, попивая чай. – Но вот о чем – никто не знает.

Элла отложила вилку, даже не прикоснувшись к еде на тарелке. В этот вечер нам подали пирог из теста фило и курицу в бледно-сливочном соусе с крошечными кусочками сладкой кукурузы на гарнир.

Я не знала, откуда бралась наша еда. Она появлялась на столе, но я нигде не видела ни полей, ни крестьян. А наша сегодняшняя поездка в город еще больше сбила меня с толку. Я думала, где-то в стенах Коллиджерейта был склад, доверху набитый собранным урожаем. С башен ковена его не было видно. Повсюду простиралась серая скалистая пустошь без единой зеленой травинки. Помимо птиц в орлином гнезде на вершине башни грозовых ведьм, кошки мисс Элсвезер по кличке Джемайма и крыс, которых она держала, чтобы кошка на них охотилась, никаких других животных в Холстетте не водилось.

Я даже не знаю, кто и где готовит нам еду. Нам не разрешают разговаривать со слугами, которых мы время от времени видим в залах. Когда мы собирали кровь у детей, их приводила к нам стража. Когда я спрашивала маму, где находится кухня, она бормотала что-то неопределенное, а тети отмахивались от меня, когда я приходила с расспросами. За все годы, что я здесь прожила, и во всех коридорах, которые я осмотрела, мне ни разу не попалось и намека на плиту, прачечную или сад под открытым небом, где росли бы травы вроде зеленого эстрагона, который темнел в лужице соуса, застывшей на моей тарелке. Для ядовитого сада матери к мастерским пристроили теплицу, но она была предназначена для выращивания трав под строгим контролем, а не для еды.

Кажется, никого не волновало, откуда в наших ящиках взялась чистая, аккуратно сложенная одежда или откуда брался огонь. Всем было дело лишь до того, чтобы все шло своим чередом. С другой стороны, с наступлением комендантского часа я часто не могла заснуть, думая о том, откуда у нас взялись дрова. Ведь нам говорили, что за пределами стен Холстетта не осталось ничего живого, да и в нем самом не было ни намека на лес. Наверное, дрова привозили по морю?

У меня голова кругом от того, как мало я знаю о месте, которое нам было велено называть домом.

Аппетит пропал не только у Эллы. Я вытерла пальцы о салфетку, аккуратно положила вилку на тарелку и бросила взгляд на бабушку. Все ее внимание было по-прежнему сосредоточено на маме. Тогда я тихо сказала:

– Ты же будешь осторожна?

Мила проткнула вилкой последний кусок кукурузы и помахала им в мою сторону.

– Элла всегда осторожна. Она ни разу не ошибалась. Что тебя так встревожило?

Элла ткнула меня локтем.

– Она просто нервничает по поводу завтрашнего дня! Правда, Пен?

Я посмотрела на нее.

– Не знаю, Элс. Может, это все же из-за вчерашнего вечера?

Мила дожевала и проглотила кусок.

– А что произошло вчера вечером?

– Кое-что, чего не одобрила бы Терновая наследница, – лукаво ответила Элла.

Веселые огоньки в глазах Милы померкли.

– Ну и пожалуйста. Можешь не говорить. Только не приходи ко мне плакаться, когда натворишь дел.

Она со скрипом отодвинула стул и вышла из столовой, оставив свою тарелку нам с Эллой. Мы отнесли ее к тележке у двери, вышли из столовой и последовали к лестнице за Милой, но на безопасном расстоянии.

– Это было ни к чему, – прошипела я себе под нос.

– Думаешь? – грустно улыбнулась мне Элла. Чем больше времени Мила проводила с бабушкой, тем больше они с Эллой друг от друга отдалялись. Я скучала по былым временам, но казалось, что Элле их не хватало еще сильнее.

– Она у бабушки в кармане, Пен. Если бы она узнала, где мы были вчера вечером…

– Докуда ты поднялась? – выпалила я. Здесь не лучшее место для таких вопросов, но мне нужно услышать ответ до того, как она сгорит.

Элла оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что поблизости нет других ведьм из ковена.

– Хватит переживать! Я добралась только до восьмого. Со мной все будет в порядке.

– Откуда тебе знать?

Более того, почему она так чертовски спокойно об этом говорит? Ей предстоит сгореть на костре, после чего она может не вернуться. Однако, помимо ковыряния в тарелке, она не выказала никаких признаков тревоги. Это у меня в голове не укладывалось. Вот бы мне завтра так же спокойно спуститься по лестнице в Палату Пламени и Дыма… Временами я так горжусь своими сестрами, их смелостью перед лицом пламени и самоотверженностью в защите Жизни от туманных призраков, которые стремятся все уничтожить.

Но иногда я думаю о том, что лучше бы мы дали Холстетту сгореть, даже если за это мы будем прокляты.

Тревога по поводу завтрашнего дозора снова набрала полную силу. Я подумала: а что, если сестры сговорились отвлечь меня таким способом? Может, вчера вечером в библиотеке Элла так со мной играла? Она же знала, что я напугана… И все же вылазка на девятый этаж в неурочный час – это уж слишком. Гораздо менее рискованным способом отвлечь меня стала бы игра в карты.

Комната Милы была за стеной от моей, поэтому я не сомневалась, что она слышала мои крики в кошмарных снах. Ее я тоже временами слышала. Но устроить