Дом Франциса Шарка - Александр Скрибблер Страница 10

Она стояла здесь. Привлекательная женщина с русыми распущенными волосами, в сарафане. Она стояла в комнате и смотрела на него выразительными чёрными глазами. Поначалу он немного смутился и даже испугался, но затем взял с пола пистолет. Она стояла, напоминая видение из ещё не прошедшего сна.

Ты готов, милый. Готов ощутить вкус свободы. Забыть обо всём, что тебя мучило раньше.

«Убью», — мелькнула у него мысль, но следом за ней в его голову вновь вторгся голос:

Никакого страха, милый. Его больше нет.

Григорий держал пистолет прямо перед собой. Он действительно намеревался нажать на спусковой крючок… Но что потом? Придется объяснять Тигову, что его жена мертва, и убил её никто иной, как сам детектив… Но зато она превратилась в одно из тех существ, что умеют передавать мысли телепатически. Кроме того, она пробралась в спальню к малознакомому (а точнее совсем незнакомому) мужчине чтобы молоть какую-то чушь о райской жизни.

«Лучше уходи», — он тоже включился в эту телепатическую беседу, чтобы воздействовать на свою незваную гостью.

Внезапно его одолела слабость. Она была убийственной и необычной настолько, что пистолет выпал из его рук, а сам он шлёпнулся на кровать не в силах больше пошевелиться. Он до боли стиснул зубы, и, превозмогая бессилие, попытался сдвинуться с места. Мозг отказывался выполнять команды, разум словно превратился в пространство для манёвров посторонних сил. Разум подчинялся, но только уже не самому Григорию. Тело было парализовано.

— Освободи меня, сука! Сними свои невидимые кандалы. Что бы ты там ни пыталась предпринять, тебе ни за что не переманить меня на свою сторону!

— Гриша, успокойся. Ничего дурного не произойдет. Ты лишь получишь то, чего так хотел. — Её голос источал ласку.

Постепенно силы стали возвращаться, но это начало происходить слишком поздно, потому что из запястий Марины с быстротой молнии выскочила пара длинных тёмных щупалец. Щупальца отделились от её рук и обмотали Бережного, крепко-накрепко привязав его к кровати.

— Я убью тебя! — Взревел пленник.

— Что же ты так напряжен? Расслабься. Опусти голову на подушку. Может быть, тебе нужен стимул, чтобы привести свои нервы в порядок?

Последовало что-то вроде секундной вспышки света. Белое пятно, поглотившее на мгновенье облик Марины, сразу же пропало, словно его и не было. Григорий закрыл глаза, а затем открыл, проверяя, мерещится ли ему всё происходящее. Но всё было наяву. Перед ним на кровати сидела Оля. Его Оля. От её улыбки и ласкового лица, вздёрнутого носика и прелестных волос волнение горячим потоком стало разливаться по жилам.

— Это не ты… — шептал он. — Это не можешь быть ты. Ведь…

— Т-с-с, — она приложила палец к его губам, а затем крепко поцеловала в них. Жар её губ был до боли знакомым и притягательным. Но как она могла очутиться здесь? Ведь Григорий говорил с ней по мобильнику перед тем, как отправиться в свою комнату. Его жена была далеко отсюда.

— Я прошу…

— Молчи, — она взобралась на него и скинула с себя сарафан. Её губы были исполнены страсти, нежные пальцы касались его щёк и шеи. Её глаза стали тёмно-красными, словно их заполнила кровь, зрачки растворились в этой жуткой краске. Он закричал, однако крика не получилось, а из горла вырвался стон.

Просто беспомощный стон.

Звуки мелодии. Мелодия искажена гулом неведомых стихий. Звуки, доносящиеся из-под земли. Они похожи на голос ветра, играющего в толще пустынного песка… Ещё мгновение, и мелодия окончательно сбивается с прежнего ритма. Теперь она другая, и где-то внутри тебя просыпается страх. Малиновые сумерки сменяются туманом. Страх тебе не чужд. Он не чужд никому. Тебе кажется, что ты можешь его контролировать и даже распоряжаться им. Страхи, живущие в тебе, беспощадны, дружище. Прислушайся, а не они ли порождают ту самую удивительную и странную мелодию? Тебе многое давалось. Одно — с трудом, другое — легче. Но в жизни каждого наступает момент, когда он сталкивается с тем, чего ему не понять. И тогда он становится беспомощным. Беспомощным и одиноким… Этой беспомощности способствует тот факт, что ты не в силах ответить на вопросы, возникающие перед тобой. А она обещает свободу. Свободу от всего. Почему же так страшно? Почему мелодия не такая, какой она её описывала? Ответ прост — это лишь иллюзия, обман. Она использует тебя в своих целях, а ты и рад услужить.

* * *

Когда он проснулся, то не сразу понял, где находится. Его глаза медленно двигались из стороны в сторону, пытаясь заставить работать память. Он боялся застрять в неведении, беспомощно царапая дно тёмного гигантского каньона забвения, из которого выхода нет — разве что в долину смерти. Но этого не произошло, и пылающий жар волнения в груди немного поугас. Он лежал на кровати в своей комнате, которую ему предоставил в распоряжение Дмитрий Иванович. В окне сгущались сумерки. Голова была готова разорваться от боли, словно у него было жутчайшее похмелье, которое только может случиться. Тело долго не хотело подчиняться, словно накачанное транквилизаторами, но, в конце концов, всё же удалось подняться на ноги. Он медленно подошел к окну, подергивая руками, помогая себе удержать равновесие и не упасть. Опёрся на подоконник.

Он вышел из дома, во двор.

В саду стояла тишина.

Квартиродателя нигде не было. Григорий проследовал к воротам, открыл калитку, вышел на улицу. Бледный лунный свет, серебривший улицу, отливал пятна дискомфорта в душе, приоткрывая занавес на мрачное кладбище надежд. Дмитрий Иванович рассказывал, что обычно тихими летними и осенними вечерами улица Ленинская жила. Жизнь чувствовалась в ней: слепящие светом фар машины, идущие с работы уставшие домовладельцы, влюблённые молодые пары, прогуливающиеся взад-вперёд, а также ребятня, заигрывающаяся допоздна. Но стоило распахнуться межгалактическим дверям, связанным между собой необычными коридорами, как мирок города Волгарска стал тускнеть и пустеть, словно поле после набега полчища дикой саранчи. Три больших тёмных объекта, передвигаясь по земле ползком, скрылись в воротах расположенного поблизости соседнего дома, перед которым произрастал старый раскидистый дуб. Ночное освещение не позволило отчётливо разглядеть существ, но Григорий понял, что они из себя представляют. Это были монстры того же подвида, что и раздавленная колесами его автомобиля в переулке тварь. По крайней мере, они были схожи с той раздавленной тварью. Очень схожи.