Последний в Саре. Эмиссар - Артём Чейзер Страница 94

Как я уже рассказывал раньше, проблема в том, что никакого силового поля нет. Нет «волшебной руки», которая хватает предметы и тащит. Вместо этого я могу превращать некоторое количество духовной энергии в энергию движения.

Да и даже если бы поле было, кто сказал что оно достаточно крепкое, чтобы его не пробивала пуля? У всего в нашем мире есть свои пределы прочности, «непробиваемую стену», как и «всепробивающее ядро», к счастью, не завезли.

Можно было бы, конечно, уплотнить воздух в небольшой области перед собой. Но до какой чудовищной плотности его нужно довести, чтобы он останавливал пулю? До плотности стали? Задача даже не на грани, далеко за гранью фантастики. К тому же, придётся постоянно прикладывать огромное количество сил, чтобы удерживать сумасшедшее давление внутри.

В конце концов я пришёл к мысли о «дефлекторе», то есть отклонителе. Его задача — вовсе не остановить снаряд, а только немного отклонить его траекторию. Но и тут не всё гладко. Со стрелами это могло сработать, если речь, конечно, не о системных снарядах. Системная сталь очень плохо реагировала на «чужую» ману и двигать её телекинезом было проблемно.

С пулями же — дела много хуже. Штатный полицейский пистолет макарова выкидывает пулю со скоростью около 300 метров в секунду. Предельное расстояние, на котором я могу более-менее эффективно расположить свою ману для телекинеза — 3 метра.

Получается что от щита до моего тела снаряд долетит примерно за одну сотую секунды. И если среагировать заранее настроенная мана может и самостоятельно (я такой скоростью реакции даже близко не обладаю), то вот вопрос — хватит ли её воздействия, чтобы достаточно отклонить пулю?

Мои эксперименты показали, что даже самый лёгкий объект без помощи копья я могу мгновенно разгонять примерно до 20 метров в секунду. Получается, что за сотую долю секунды пуля успеет уйти в сторону на сотую же долю от этого числа — на 20 сантиметров.

Если Чернов решит стрелять мне в корпус — скорее всего всё равно заденет. Вряд ли он станет целиться в мою правую сторону — ведь справа стоит Лёха, к которому он особой ненависти не испытывает. Не захочет задеть.

Я, конечно, немного довернул корпус, но особо не рассчитывал на эффект.

Проблема была ещё в том, что держать так много маны так далеко от тела — крайне затратно. Каждая секунда поддержания телекинетического щита обходилась мне примерно в 15 единиц, а запас далеко не бесконечен. Примерно полторы сотни я успел потратить на выкапывание могилы.

Трудно было оценить, в какой именно момент он станет стрелять, но я, вроде бы, смог. Его лицо перекосила ненависть за секунду до.

Я накачал в щит всё что только мог, но хватит ли этого?

Выстрел!

* * *

Андрей неуклюже завалился набок, и тогда до Чернова наконец дошло, что он только что сделал.

Что дальше? Убрать свидетеля и зарыть всех в этой могиле?

Или сдаться коллегам и сесть в тюрьму? Его руки затряслись, он в нерешительности опустил пистолет.

В этот момент труп Андрея буквально взлетел с земли каким-то нереальным рывком, прямо в сторону лейтенанта. Ни увернуться, ни поднять оружие он уже не успевал, на полёт ушла всего секунда.

Тяжёлое тело ударило в него всей своей массой, выбивая из лёгких лейтенанта воздух и, кажется, сломав пару рёбер.

Чернов летел кубарем пару метров, пока не стукнулся спиной об дерево. Больно, очень больно.

Там где он только что стоял, теперь поднимался труп летучего маньяка.

Поднялся…

И заговорил. В его руке было странное на вид копьё. И сам он был как будто бы… жив? Как такое возможно? Чернов точно видел, что попал. Любой маломальски опытный стрелок чувствует направление ствола в момент выстрела и сам может сказать, насколько хорошо улетела пуля. По крайней мере, на такой смешной дистанции.

Лейтенант пока не мог разобрать слов, в ушах звенело. Нет, он должен закончить начатое. Чудо, что он не выронил пистолет во время своего падения.

Ослабевшая рука медленно поднялась…

А затем пистолет выскочил из неё и лёг в руку Андрея:

— Слышишь меня? Ты вроде более-менее цел, приходи в себя и тогда поговорим. Лёх, есть ещё вода?

* * *

Надо зарубить себе на носу — всегда носить оружейную карточку где-то под рукой. На рукаве? В кармане? Да чёрт его знает, где угодно. Только не в сумке. Под рукой.

Пришлось ужасно рисковать, чтобы дотянуться до копья позволяющего мне делать сумасшедшие рывки.

Эх, если бы упрямец Чернов с самого начала подошёл поближе, может обошлось бы вообще без всего этого глупого спектакля.

Я, на самом деле, рассматривал и другие варианты. Метнуть в него камнем, например. Загородиться трупом бандита. Подозвать «арестовать» меня, надев наручники. Но было ощущение, что парень просто жуть насколько не в себе. Да и наручники он мог бы запросто передать Лёхе, приказав заковать меня.

Тогда бы всё стало ещё хуже.

Сейчас меня начало колотить. Руки и ноги дрожали. Уже очень давно я не был так близко к смерти. Очень давно не рисковал так многим. Даже на той многоэтажной парковке — меня скорее хотели захватить, чем убить.

Убили бы они меня сильно позже.

Ну а об землю я бы не разбился, скорее всего. Хотя стоп, я же ещё летал на крышу. Совсем забыл, что чуть не расстался с жизнью в тот момент. Значит не так давно.

Но всё равно очень нервно. Не уверен, можно ли привыкнуть к такому риску?

— Так, слушай… без обид, но сейчас веры тебе нет. Сильно ты нервный. Я на тебя пока надену наручники, а потом сниму. Договорились?

Бледный Чернов только кивнул. Как забавно вышло, бледный Чернов! Лёха держал его на прицеле, пока я защёлкнул замок на наручниках. За спиной. Ещё и прицепив его к небольшому дереву.

Только сейчас я рассмотрел его подробнее. Парень был, кажется, даже на пару лет младше меня.

Вот уж помешательство никого не щадит.

— Убивать тебя никто не собирается, можешь расслабиться. Убить тебя, честно говоря, я мог с самого начала. Немного рисковал бы, но… оно мне не нужно. Ферштейн?

Такие же зашуганные кивки.

Аккуратно обыскал его, не нашёл никакой рации. Только телефон.

— Пока заберу. Ты это… приходи немного в себя, нам правда поговорить надо. На все вопросы отвечу, если пообещаешь дальше не разбалтывать. А мы пока пойдём и похороним мою подругу. И этого урода,