Его величество - Владимир Алексеевич Корн Страница 9

дам, душу любой компании, острослова и этакого циничного философа — вот что он собой сейчас представлял. Метаморфозы были воистину удивительны после той почти затворнической жизни, которую он вел до путешествия сюда. Прежде Клаус видел смысл своего существования в шахматах, где, должен признать, равных ему нет. Несколькими минутами ранее у нас состоялся серьезный разговор, и дело едва не дошло до повышенных тонов.

— Даниэль, мы с тобой так не договаривались! — сходу заявил он.

— О чем именно?

— О том, что ты будешь действовать от моего имени!

— Как это не договаривались? — деланно изумился я. — А кто же мне тогда сказал: даю полный карт-бланш?

— Когда такое было?

— Сейчас и произойдет. Клаус, нам нужно договориться раз и навсегда. Или ты предоставляешь мне полную свободу действий…

— Либо?

— Или прямо говоришь — в моем присутствии в Клаундстоне больше не нуждаешься, сообщаешь отцу, и я немедленно возвращаюсь в столицу. Ну так что, мне паковать багаж?

— В шахматах подобная ситуация называется эполетным матом, — после некоторого молчания сказал он.

— Поясни.

Все, что я знал об этой игре — как правильно расставлять фигуры, и какие шаги допустимы.

— Охотно. Мат, объявляемый ферзем, при котором матуемый король с обеих сторон ограничен собственными ладьями — эполетами.

— Стало быть, я ферзь, а ты король? И кто же тогда эполеты?

— Эполет у меня единственный, но его хватает на оба плеча. И как ты правильно догадываешься — это мой отец.

Сейчас папаша Клауса играл мне союзником.

— Твои слова означают…

— То и значат, что безоговорочно капитулирую, — наверняка так и было, ведь он перевел разговор на другую тему. — Александр рассказал, что схватка с Кимроком далась тебе нелегко. Возможно, стоит уйти с арены по старости лет? — Клаус не удержался от шпильки.

— Задумаюсь над этим.

— И все же, что произошло?

— Соринка невовремя в глаз попала, — чтобы окончательно выкрутиться, я посмотрел часы. — Извини, Клаус, мне нужно подготовить кое-какие документы и, если ты не имеешь ничего против, отложим разговор на потом. Кстати, надеюсь на твою горячую поддержку.

— Все, что смогу.

Имейся в голосе сар Штраузена хоть малейший энтузиазм, я бы ему поверил.

— Итак, господа, — сходу начал я, так и не присев на соседний с Клаусом стул, — всем хорошо понятно, что войны с Нимберлангом не избежать. Для нее нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги, о них и поговорим.

Среди присутствующих находился и Аастарх сар Тоннингер. Рекомендованный мне прежним наместником как человек недюжинного ума, интеллектуал, эрудит, блестящий аналитик и прочее, я мечтал склонить его работать на себя. Аастарх обещал подумать, и многое теперь зависело от итога разговора. Закончься он неудачей, мне только и останется, что поджать под себя распушенный хвост.

Двухпалубный, шестидесяти пушечный красавец-фрегат «Гладстуар» на мостике которого я находился, стоял на якоре во внутренней гавани Клаундстона. Он прибыл во главе эскадры из трех систершипов, а также нескольких вспомогательных кораблей накануне, и я не смог преодолеть соблазна, напросившись с визитом.

— На что вам хотелось бы взглянуть в первую очередь, господин сарр Клименсе? —

поинтересовался командующий эскадрой адмирал Винсент сар Драувист.

Он выглядел образцом того, как морских офицеров его ранга обычно себе и представляют. Во всяком случае, со мной обстояло именно так. Монументален, в меру седовлас, скуп в жестикуляции и на слова, в безукоризненно сидящем кителе. Ну и, конечно же, взгляд человека, не боящегося брать на себя ответственность, и уже только им он вызывал к себе расположение.

— Мне интересно все. Что называется — от киля до клотика.

Впервые попасть на борт военного корабля и проигнорировать любую его часть… нет, на это я был не способен. Эскадра адмирала Драувиста прибыла для усиления обороны Клаундстона. Но, повинуясь приказу, могла в любое время уйти. Куда больше надежд возлагалось на защищающие Клаундстон форты, а потому их следовало в кратчайшие сроки привести в порядок. Проинспектировав их, я едва не пришел если не в ужас, то в уныние.

— А чтобы вы хотели, сарр Клименсе? — наблюдая за моей реакцией, рассуждал принявший участие в моей инспекции уже на правах помощника Тоннингер. — Коррупция — это явление, уничтожить которое полностью при всем желании не получится даже самыми жестокими мерами. Как, например, извести популяцию крыс. Трави их, не трави, до конца они не исчезнут. Единственное, что в наших силах — свести проблему к минимуму. Считайте коррупцию неизбежным злом, не будьте идеалистом, и оперируйте тем, что есть.

Деньги после удачного разговора имелись, и многое теперь все зависело от того — позволит ли король Аугуст выполнить мною задуманное хотя бы наполовину?

— Рад вашему интересу, сарр Клименсе, и он того стоит, — кивнул адмирал, чтобы выразительно посмотреть на капитана «Гладстуара». Вы здесь хозяин, вам и карты в руки.

Командующий фрегатом Клайд сар Глассен происходил из семьи потомственных морских офицеров. Несмотря на молодость, а ему немногим больше тридцати, он успел проявить себя в достаточной мере, сделав, по сути, блестящую карьеру. Особенно если учитывать — ни при дворе, ни в адмиралтействе родственников Глассен не имел. О его лихом разгроме пиратской флотилии при защите купеческого каравана силами всего двух кораблей, несколько дней взахлеб писали все газеты Ландаргии. Не подвела Глассена и внешность. Обитай Клайд в королевском дворце, он непременно пользовался бы у придворных дам огромным успехом — отлично сложен, приятные черты лица и безукоризненные манеры.

— Осмотрите, сарр Клименсе. При желании — досконально, — обнадежил Глассен. — И получите подробнейшие разъяснения, что и для чего устроено. Но для начала прошу вас посетить нашу кают-компанию: время вечернего чая. Военно-морской флот славен своими традициями, и не в меньшей степени — радушием. Заодно льстим себя надеждой узнать кое-какие подробности от человека сведущего. Ну а завтра ждите нас с ответным визитом, — намекая на то, что во дворце наместника состоится бал, приглашение на который я передал лично.

Мне только и оставалось, что согласиться.

Кают-компания производила впечатление всем. Интерьером, где нашлось место даже роялю, мебелью, сервировкой столов. Обилием картин, среди которых морской тематике была посвящена единственная — бегущий под всеми парусами «Гладстуар». Остальные представляли собой пейзажи, частью городские: все-таки назван фрегат в честь столицы королевства.

«Весьма и весьма! — сделал вывод я. — Хотя чего удивительного? Когда проводишь