Око ужаса - Баррингтон Дж. Бейли Страница 87

— Кластер Роз! Он исчез!

Гундрам подошёл ближе, вгляделся, его высокая фигура наклонилась.

— Нет, он все еще там. Видишь, он закрывает позади себя звёзды. Стемнело, вот и все.

— Да, я вижу, — пробормотала Эгелика. — Цикл прошёл. Сейчас хорошее время, чтобы убраться отсюда, брат.

Она снова вернулась к приборам пилота, развернула корабль, готовясь к старту. На экране показалась бурлящая красно-коричневая сфера солнца планеты с шипами.

Каллиден и Руголо застыли от ужаса. Солнце содрогнулось, в то время как гигантская сердитая голова на плечах высунулась наружу, быстро огляделась, а затем погрузилась обратно, солнце сомкнулось над ним, закручиваясь, как и прежде, красно-коричневым клубком.

Если Гундрам с Эгеликой и заметили видение, они никак его не прокомментировали. Эгелика дернула рычаг. Раскрашенный космический корабль ускорился, оставив позади солнце и его одинокую планету.

Затем она издала пронзительный крик.

— Брат! Я теряю контроль над кораблём! Мы падаем! Что-то нас держит — я не могу вырваться!

На обзорном экране все звёзды исчезли. Была только мерцающая чернота. Они падали. Не на планету с шипами. Не в его гневное солнце. Они погружались глубоко во тьму, которая когда-то была Кластером Роз.

Часть пятнадцатая

ЧЕРВЬ В РОЗЕ

На стебле Хаоса увядали огромные розы. Солнца в форме роз, планеты в форме роз — корчились и чернели, пораженные ужасной язвой. Видения красоты и гармонии повсюду превращались в грязь. Бледные мерцающие червеобразные формы лезли из-под лепестков планет, теперь уже разлагающихся, превращая все, к чему они прикасались, в слизь. Когда-то зачарованные пейзажи покрылись извивающимися, скользящими, шелестящими массами отвратительных, мерзких насекомых и рептилий. Человеческие жители с их прежде мирной природой превратились в рычащих зверей, одержимых ненавистью ко всему живому.

Великолепный пример тзинчианских перемен! Все последователи Великого Бога одобрительно взревели!

Сгустилась кромешная тьма. Наступила тишина. Сержант Абдазиил Магрон из легиона Темных Ангелов, неспособный видеть ни на какой частоте, доступной его шлему, почувствовал, как перчатка капитана лязгнула по его доспехам, удерживая его. «Подожди, сержант».

Потом его забрало начало что-то показывать. Не совсем свет; нет, не свет. Видимая чернота. Черный свет. Бесцветье. Проявившая себя ничтожность.

Магрон посмотрел наверх. Эбеновое солнце сидело в угольно-черном небе. Солнце, которое светилось в кромешной тьме, омывая пейзаж негативным светом. Как могло существовать такое противоречие?

В этом киммерийском небытие Магрон мог видеть капитана Абаддаса, хотя и не так, как раньше. Он даже мог видеть цвета своих доспехов, похожие на эмаль, тускло светящуюся из черных глубин. Город вокруг них тоже сиял черным светом, но он менялся. Сверкающие минареты и элегантные бельведеры рушились и вздымались, превращаясь в уродливые гротески, грубо высеченные пещеры и деформированные груды.

Тьма вошла в душу сержанта Магрона. Все на площади — и вторгшиеся космодесантники Альфа-Легиона, и сбитая с толку толпа защитников — остановились, словно замороженные, во время погружения Кластера Роз в кромешную тьму. Теперь они снова начали двигаться. Хотя Магрон призвал Императора в своем боевом кличе, теперь он забыл даже об этом. Боевой гнев овладел им. Если бы не было других врагов, он мог бы даже броситься на своего капитана.

Рыцари и воины города, несмотря на то что они были лучше вооружены, не могли сравниться с космодесантниками Альфа-Легиона, которые быстро пробивались сквозь кровь, потроха, раздавленные доспехи и расколотые кости, продолжая своё неудержимое наступление. Они пренебрегали болтерами, которые не доставали из магнитных креплений на доспехах. Вместо этого они пользовались энергобулавами и молотами, все время издавая согласованный гул молитвы какому-то невообразимому Темному богу, песнопение, которое поднималось и опускалось, становясь все более пылким по мере того, как бойня нарастала.

Всё, что Магрон мог понять в этой песне, так это то, что она говорила о крови, смерти, раздробленных черепах, о дарах Владыке бойни, к которому они обращались. Он бы вообще не назвал их космодесантниками, если бы Абаддас не сказал об этом. Но какое-то нечёткое чувство чести заставило его тоже убрать болтер. Перед ним стояла фигура, чья броня изменилась до неузнаваемости. Шлем превратился в голову разгневанной птицы с крючковатым носом, окутанной густой шерстью, увенчанной двумя огромными завитыми рогами, с концами, торчавшими вперёд. Основная часть доспехов представляла собой рельефные изображения, украшенные сценами бойни и кровавых жертвоприношений, которые, казалось, каким-то образом могли проецироваться в видимую тьму, как голограмма. Силовая булава в одной руке, силовой молот в другой, Десантник Хаоса отступил в замешательстве, увидев броню, которая не была изменена и не затронута Хаосом. Затем его булава встретилась с цепным мечом Магрона, а молот в другой руке ударил Темного Ангела в шлем. Магрон поднял руку, чтобы отразить удар молота. Сила удара, принятого им на керамитовые наручи, была для него неожиданностью. Он бросился вперёд, намереваясь атаковать, чтобы нанести любой урон остриём своего гудящего цепного меча — и был отброшен с неожиданной силой.

Голос капитана Абаддаса прозвучал в его ухе: — Не взывай к своему мёртвому Императору, сержант — он тебе не поможет. Альфа-Легионерам помогают боги Хаоса. Зови их тоже! Призывай Изменяющего Пути!

Слова Абаддаса должны были быть едва понятны сержанту Темных Ангелов, но почему-то это было не так. Сержант Магрон теперь знал, что Император мертв, он знал, что великие боги Хаоса теперь правят вселенной — и с ними можно заключить договор! Как будто червь проник в его разум, так же как бледные черви, которые с наступлением зловещей ночи в Кластере Роз появлялись из возникающей слизи.

Его ярость и жажда крови превратились в маниакальную решимость призвать любую силу, несмотря ни на что, которая поможет ему победить. Он прорычал во