Око ужаса - Баррингтон Дж. Бейли Страница 84

вас оставляют там, и вы перестаете дышать. Затем начинается рендеринг. Есть много химикатов, гормонов и прочего, вроде молекул памяти, выходящих из вашего мозга, все это тоже входит в состав напитка. Затем мы извлекаем вас, чтобы уточнить консистенцию. После этого напиток поступает в куб для сублимации, а затем в бочки для созревания. Я был на этой работе всю свою жизнь, с детства. Я горжусь той работой, которую мы здесь делаем. Лучшие ликёры Галактики! И вот почему: они суть человека. Что может быть лучше?

Закончив с гордостью рассказывать о своём ремесле, рабочий винокурни с трудом поднялся на ноги и ушел, чтобы вернуться к своим обязанностям. В конце концов гендоване прекратили борьбу, их тела обмякли и на час или два остались полностью погруженными в воду.

Теперь Руголо и Каллиден полностью осознавали предательство Квайлера. Вот почему он привел их сюда: заманил, чтобы они были схвачены и переработаны для удовольствия других.

Но где был сам Квайлер? По-видимому, вернулся к Гундраму. Он ушёл из палатки, по приказу Гундрама, — вспоминали они, — только чтобы принести дурманящую сущность.

— Вот настоящий бизнес Гундрама, — сказал Руголо сквозь стиснутые зубы. — Он не столько торгует вне Ока, сколько торгует в нём! Он заманивает сюда людей, чтобы их превратили в ликёр!

— Зачем ему это нужно? Здесь и так есть люди.

Руголо задумался. Он вспомнил, что Гундрам говорил о местном урожае. То, что он сказал о ценности металла извне.

— Здесь все испорчено Хаосом, в том числе люди — люди в первую очередь. Люди из-за пределов Ока Ужаса, непорочные, незапятнанные, должны производить продукт высшего качества.

— Ты имеешь в виду таких, как мы, — печально добавил Каллиден.

Руголо заметил, что он на что-то смотрит. Он проследил за его взглядом. Под одним из чанов, возможно, случайно отброшенный ногой, лежал предмет, который он узнал. Мелта-пушка Квайлера.

Потом настала их очередь погружаться в чаны.

— Мы можем быть вам полезны! — заискивающе закричал Руголо, когда подошли рабочие. — Я торговец! Мой друг — навигатор! Взгляните на его варп-глаз! Мы можем доставить вам товар лучше, чем Гундрам! Мы знаем, где найти много людей. Они будут дёшевы — просто дайте нам шанс!

Его всё более неистовые крики были проигнорированы. Последние мольбы он прекратил, когда увидел, что смотрит вниз на мутную зловонную поверхность чудовищной смеси, созданной злым гением для поглощения человеческой сущности — его природы, его жизненного опыта, его души.

Лязгнули цепи и их окунули в варево. Она казалась маслянистой, неохотно просачивающейся через одежду. Жидкость жалила кожу Руголо. Он задержал дыхание, но каким-то образом жижа попала ему в рот и в ноздри, заставив его задохнуться. Казалось, он пробыл там целую вечность. Психически он почти ничего не чувствовал — возможно, просто ощущение, что в нём что-то тает — но это было всего лишь первое погружение.

Цепь снова задрожала, когда их подняли из жидкости. Более чувствительный Каллиден держался хуже, чем его напарник. Он приподымался, рыдая и вертясь из стороны в сторону.

— Я не могу этого вынести, Мейнард! Я не могу! Я не могу это вынести! — Его голос разросся до визга, когда они снова опустились. — Помоги мне! Помоги мне! Мама, помоги!

В отличие от Руголо, он больше страдал от психических эффектов процесса погружения, чем от физических. Это было похоже на то, как если бы его разделяли изнутри, поглощающая жидкость заставляла его психические силы просачиваться наружу, как будто через осмос. Это вызвало боль, превосходящую всё, что он когда-либо испытывал. Он бился в чане, пытаясь закричать, рот был наполнен отвратительной на вкус жидкостью, он чувствовал, как она проникает в его лёгкие.

Затем он услышал спокойный, холодный голос.

— Я помогу тебе, Пелор.

Голос его матери!

Он почувствовал её присутствие в чане с ним. Его глаза были закрыты, но он ясно видел её лицо, её дорогое лицо, когда она пыталась его утешить. Трос, удерживающий его на ремне над головой, порвался. Он согнулся пополам и ударился о дно чана. Веревки, связывающие его руки и ноги, оказались ослаблены и стали скользкими из-за маслянистой впитывающей жидкости. Они соскользнули, пока он бился.

Пелор был свободен. Он протянул руку и схватился за край чана.

Поднятый механизмом после второго погружения, Руголо быстро понял, что всё изменилось. Каллиден больше не был его сотоварищем по пытке, больше не висел рядом с ним на цепи. Вместо этого он стоял на полу сарая, держа в руке мелта-пушку. Извергаемое оружием субмолекулярное пламя свистело и ревело перед ним, испаряя людей, обугливая растения и механизмы, посылая волну тепла, которое торговец чувствовал даже там, где находился.

Те, в кого Пелор не попал, метались и сбегали через отверстия в дальнем конце ангара. Каллиден, не теряя времени, нашел шкив, который управлял цепями, и опустил Руголо на пол. После некоторого замешательства он развязал веревки.

Задыхаясь от облегчения, Руголо смахнул с лица липкую вонючую жидкость.

— Как тебе это удалось, Пелор?

Каллиден всхлипнул. Он бросился на плечо Руголо.

— Это была моя мать! — завыл он. — Она освободила меня! В конце концов, это реально! Моя мать в аду, Мейнард!

Руголо оттолкнул его и вопросительно нахмурился.

— Ясно, — сказал он, — иметь мать в аду — это преимущество, если ты в Оке Ужаса.

Руголо выхватил у Каллидена мелта-пушку.

— А теперь давай, пойдём найдём Гундрама. В конце концов, нам нужен его корабль.

Каллиден, спотыкаясь,