Шутки богов. Поспешное решение - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 8

После такого решения на экране планшета перед ней отобразилась последняя строка:

– Не врать. Не оправдываться. Просто сказать правду.

Она нажала кнопку вызова личного помощника, который уже должен был быть на пути к аэропорту.

– Подготовьте всё. Мне нужно вылететь в течение двух часов. Всё – под частным именем. Не хочу, чтобы кто-то встречал меня. И… Найдите адрес той кофейни. Помните? Где он забыл перчатки.

– Да, госпожа Вероника. Мы займёмся этим.

– Только не госпожа, – устало сказала она, слегка прикрывая глаза. – Там я буду не мадам. Там я просто та, кто… Не хочет больше терять.

Потом она поднялась, быстро переоделась и направилась к выходу. Пылающая внутри неё решимость сейчас была, как огонь на ветру. Неровная, дрожащая – но живая. И эта искра была всем, что у неё осталось.

В кабинете, наполненном хрупкой решимостью и звенящим молчанием, вдруг что-то сместилось. Воздух словно сгустился, напряжение зазвенело на уровне интуиции. Вероника, уже шагнувшая к дверям, остановилась на полпути – не сразу поняв, что именно изменилось.

– Вероника! Подожди… – Слегка сдавленный голос подруги прозвучал сзади. Не властный. Не холодный. А удивлённый и даже какой-то… Испуганный.

Хозяйка кабинета резко обернулась. Её подруга – всегда невозмутимая, словно статуя из дорогого мрамора – теперь сидела, неподвижная, как будто кто-то выключил в ней привычную грациозную уверенность. Телефон в её руке дрожал, пальцы цеплялись за края, а старательно отполированные и ухоженные ногти впились в его тонкий корпус. А на светящемся экране мелькали вспышки новостей, обновления, бегущие заголовки.

Глаза девушки, всегда уверенные и почти ленивые от благополучия, сейчас были широко раскрыты, и даже стали словно стеклянные. Она смотрела на молодую хозяйку помещения так, будто не могла найти слов, и только через несколько секунд она всё же выдавила из себя:

– Смотри… Новости…

Она молча передала Веронике телефон, с трепетом, будто в нём горело что-то опасное. Девушка быстро схватила его, и её растерянный взгляд сразу уткнулся в экран. Там буквально пылала срочная новость: “Рейс 317 авиакомпании “СкайПоларис”, следующий по маршруту “Вест-Лок – Гранд-Север”, пропал с радаров примерно в двадцать часов сорок две минуты по местному времени. Последний сигнал был получен от борта над центральной частью шторма, ранее классифицированного как нестабильная атмосферная зона. И, согласно этому сигналу, с управлением самолёта возникли сложности. На борту находилось сто двенадцать пассажиров и семь членов экипажа. По неподтверждённым данным, погодные условия резко ухудшились. Связь с самолётом потеряна. Спасательные службы уже мобилизованы.”

Далее на экране шли снимки карты с отмеченным курсом рейса, зона шторма, кадры вспыхнувшего табло в диспетчерской и растерянные лица людей в аэропорту, где ожидали прибытия самолёта. Текст этой жуткой новости обновлялся каждую секунду.

И эти красные, жирные буквы били сейчас прямо в сердце: “Связь потеряна”, “Радарный контакт – утрачен”, “Ожидается пресс-конференция”.

Мир словно замер.

– Нет… – Резко выдохнула Вероника, и её рука с телефоном медленно опустилась. – Нет… Этого просто не может быть…

Как только она осознала то, что могло произойти, всё в ней пошатнулось. Движения девушки стали рваными, как у человека, потерявшего ориентацию в пространстве. Она медленно подошла к краю стола, и тяжело опёрлась на его столешницу обеими руками, будто искала точку опоры в реальности, которая вдруг разрушилась под ней.

– Его… Самолёт… – Слова словно не хотели складываться в цельные предложения. – Он… Он же только вылетел. Только…

– Они потеряли его… – Тихо прошептала подруга, всё ещё в кресле, теперь уже без маски равнодушия. – Он был в воздухе. Прямо в центре бури. Службы пока ничего не знают. Только… Факт того, что он исчез с радаров. И, вроде бы, шёл со снижением.

На лице Вероники не было слёз. Только оцепенение. Как у человека, который только что понял, что упал в ледяную воду и ещё не успел начать дышать. Она молча провела пальцем по экрану, пытаясь найти опровержение. И не находила.

– Он должен был выжить! – Глухо сказала она, словно убеждая даже не себя, а окружающий её воздух. – Он упрямый. Он сильный. Он не мог просто… Исчезнуть.

И в эту секунду, когда сердце девушки колотилось в груди, как птица в клетке, она поняла, что уже поздно оправдываться… Поздно строить планы… Поздно что-то чинить… Потому что может случиться так, что он не услышит их. Никогда. Плечи Вероники еле заметно дёрнулись. Внутри неё что-то оборвалось – страх? Боль? Ощущение контроля? Или просто – надежда?

– Если он погиб… То это всё произошло именно из-за меня… – Тихо прошептала она и опустилась в кресло. Резко. Тяжело. Словно силы покинули её тело. Она больше не выглядела властной. Не выглядела ни хозяйкой кабинета, ни наследницей. Только женщиной, которая хотела всё исправить – и… Опоздала…

В тишине окутавшей кабинет снова зазвонил терминал, на который пришло уведомление от её помощника:

“Борт готов к вылету. Полёт разрешён. Подтвердите взлётное окно.”

Она рассеянно посмотрела на сообщение. Не мигая. А потом медленно подняла голову. В глазах всё ещё был огонь. Хрупкий, но живой.

– Я всё равно лечу. Пока нет тела – он жив. Пока я не услышу от него “прощай” – это не конец. Даже если мне придётся обыскать каждый клочок неба и земли.

После этих слов она поднялась. Стряхнула с плеч собственное отчаяние, как пыль с дорогого пальто. И в голосе её прозвучала сталь:

– Я опоздала однажды. Второго раза я себе не позволю.

……….

Поиски начались сразу же, как только последний сигнал с борта рейса 317 пропал с экранов радаров. И хотя первые часы официальные лица ещё говорили о "временной потере связи", внутри штабов спасателей уже никто не сомневался – произошло нечто катастрофическое.

Шторм над северным побережьем разросся в полноценный ураган категории "внезапной силы", о котором метеослужбы не предупреждали – фронт возник буквально за полтора часа до исчезновения рейса. Ударный фронт оказался куда более мощным, чем предсказывали все их спрогнозированные модели. Порывы ветра доходили до ста сорока километров в час, шквалистые грозовые ячейки, а главное, и самое ужасное – высокая плотность молний. В день исчезновения в зоне бедствия было зафиксировано более двух тысяч разрядов за один час.

Над морем, вблизи узкого прибрежного каньона, военные спутники зафиксировали краткую вспышку – одинокий разряд, резкий скачок теплового сигнала… И исчезновение объекта с инфографических карт. После этого началась реальная тревога.

К поискам были подключены пять вертолётов ВМФ, три спасательных катера, дроны-мониторы, тепло- и эхолокационные станции. Зона поисков