Битва за надежду - Алекс Хай Страница 8

Холодный воздух полоснул по коже. Я приземлился на мостовую во дворе между Зимним дворцом и Малым Эрмитажем, магия смягчила удар, но земля все равно содрогнулась под ногами. Со стороны Зимнего доносились крики. Яркие всполохи огня отражались в окнах.

— Спасите! — кто-то завопил с верхнего этажа. — Горим!

Я побежал, лавируя среди высыпавших во двор слуг и придворных. Одни бежали навстречу, ошарашенные и испуганные, другие замерли, вцепившись в стены, кто-то упал на колени, закрывая голову руками.

— Огонь! — кричали со всех сторон. — Там люди! Это жилая часть!

Обер-камергер Шрюмер возник передо мной из толпы, бледный, с растрепанными волосами. Его обычно безупречно приглаженные седые пряди теперь свисали на лоб.

— Ваша светлость! — выдохнул он. — Что…

— Срочная эвакуация! — отрезал я. — Выведите всех из дворца. Взрыв — не случайность.

— Я уже отдал приказ… Но что происходит? Вы что-то знаете, ваша светлость?

— Возможно, преступление. Увидите Миниха — не оказывайте ему сопротивления. Он очень опасен.

Шрюмер побледнел еще сильнее, но сразу же заорал на ближайших лакеев и стражу:

— Вон из дворца! Всех к черту — наружу! Гвардия, помогите вывести персонал и гостей! Денисов, вы курируете защиту ценностей!

— Я иду дальше, — сказал я.

— Позвольте отправить с вами гвардейцев.

— Нет, — отрезал я. — Миних только мой.

Я двинулся дальше, во дворец, чувствуя, как ноги вязли в мелких осколках стекла. Пол под ногами дрожал — перекрытия словно держались на честном слове. Да уж, Зимний дворец, сердце империи… И экономят на спичках.

У ближайшего коридора дорогу мне перегородили двое гвардейцев с алыми перевязями на груди.

— Проход закрыт! — крикнул один из них. — Выходите на улицу, сударь!

— Я прибыл по приказу великого князя Федора Николаевича! — рявкнул я, перекрикивая шум паники в залах. — На подмогу майору Елинскому. Где апартаменты первого лейб-медика Миниха?

Они обменялись взглядами.

— Третье крыло, — сказал один. — Второй этаж, ближе к внутреннему двору.

— Благодарю.

Я кивнул и побежал дальше.

Чем ближе я был к третьему крылу, тем сильнее пахло гарью и чем-то химическим, обжигающим носоглотку. Ярко-оранжевые всполохи отражались на мраморных колоннах.

— Быстрее! — кричал кто-то вдалеке. — Там уже все горит. Маша, да брось ты сумку, уходим!

Мимо меня пробежали двое придворных, окутанных магическими щитами. Один из них, молодой, с копной светлых волос, поднял руки, пытаясь разогнать дым магией воздуха.

— Ты что творишь, болван? — закричал я. — Прекрати!

— Я пытаюсь очистить воздух! — ответил он.

— Ты создаешь тягу! Огонь разгорится сильнее! Хочешь, чтобы весь дворец полыхнул, идиот⁈

Молодой маг побледнел и растерянно опустил руки. Я шагнул к нему и схватил за плечо:

— Убирайтесь отсюда. Немедленно. Хотите помочь — выводите неодаренных из горящих помещений.

— Да, конечно…

— Все, бегом, орлы!

Они кивнули и исчезли в клубах дыма.

Я двинулся дальше. Вокруг кричали люди. Придворные в дорогих нарядах спотыкались о ковры, в панике толкались и сбивали с ног слуг. Один лакей, совсем молодой, лет шестнадцати, прижимал к груди обезумевшего от ужаса полосатого кота, кашляя от дыма.

— Васька, тихо ты, не царапайся… Нам только до лестницы добраться…

Я остановился, уставился на парня… И в этот момент в конце коридора рухнула балка, перегородившая путь к выходу.

— Черт! — взвыл лакей. — Лестница…

Кот на руках у паренька дернулся и заорал.

— Иди за мной! — бросил я. — Я помогу вам выбраться.

Он кивнул и побежал следом.

Остановившись, я призвал стихийную магию и связал эфир с водой. Просто залил горящую балку — от нее пошел густой дым. Все зашипело. Я выбил ногой дверь и выскочил на лестницу.

— Прыгай, не бойся! — я протянул руки.

— Ваську возьмите, господин… Пожалуйста… Я без него не уйду!

Кот не хотел идти ко мне на руки — они вообще слишком остро чувствовали магию и магов обычно не любили. Но инстинкт выживания у полосатого сработал — Васька так сильно вцепился мне в куртку, что острые когти достали до кожи.

Лакей перелез через балку, и я протянул ему кота.

— Сейчас беги сразу вниз — и на улицу. Сюда не возвращайся.

— Я ж не бессмертный, господин… Спасибо вам…

Крепче перехватив кота, паренек бросился вниз по лестнице — по ней уже спускались и другие слуги.

Я вышел к лестнице третьего крыла. Она была покрыта осколками стекла. Стены уже трещали от жара — пожар охватывал перекрытия.

На верхней площадке, в тени колонн, я увидел лежащего человека. Темные с проседью волосы, форма гвардейца, пропитанная кровью.

— Елинский! — рванулся я к нему.

Он был без сознания, но, кажется, жив. Я приложил руку к его груди, вбирая в себя биение эфира. Магия откликнулась слабо, но стабильность сердечного ритма сохранялась.

В этот момент воздух зашевелился. Вдоль стены скользнуло что-то темное, и я почувствовал знакомый холод — магия Искажения.

— Алексей… Иоаннович… — Елинский захрипел и попытался подняться на локтях. — Он… Он взорвал здесь все. Мы уже взяли его под стражу… Миниха. Он активировал артефакт. Простите… Мои парни… Мертвы.

На миг я замер. Если Елинскому сейчас не помочь, он не успеет до прибытия подмоги. Да и кто его вытащит отсюда? Если оставлю его, то подпишу ему смертный приговор.

— Оставьте меня, — прохрипел Елинский. — Вы в прошлый раз поймали его… Справитесь и в этом, ваша… светлость…

Елинский снова дернулся, силясь приподняться на локтях.

— Алексей Иоаннович… — голос его был хриплым, каждое слово давалось с трудом. — Миних… Он ушел… в северное крыло… Взрыв отрезал его о нас. Он специально все взорвал… Вся его комната взлетела на воздух.

Я склонился ближе, стараясь разобрать его слабый голос сквозь шум и гул пламени.

— Северное крыло, понял. Сколько там выходов? Я хочу понять, откуда он выйдет.

— Ближайший… Ближайший выходит на набережную… Поймайте гада… — Елинский сжал пальцы на моем рукаве. — И прибейте его… За моих ребят.

Миних, конечно, та еще тварь. Не просто сбежал, а отправил на тот свет неизвестно сколько невинных людей. Я снова провел рукой нал грудью майора и нахмурился. Если сейчас оставлю Елинского, то упущу возможность раз и навсегда разобраться с этой мразью. Миних знал слишком много.

Но Елинский умирал. Даже собственный магический