Правда зеркала - Майкл Р. Флетчер Страница 75

«Твое горло. Сделай это правильно. Сделайте это прямо здесь, и освободишься от этого всего. Навсегда».

Сделай это здесь. Трава снова пошла волнами, словно пытаясь вырваться с корнем и подползти к ней. Здесь.

«Это должно произойти здесь».

Штелен поднялась на ноги и полоснула ножом по предплечью, сделав длинный разрез.

Она сморгнула и снова оглядела поляну.

– А где лошади?

Кровь текла из ее руки, а трава под ней извивалась, словно боролась с падающими каплями.

Лебендих пожала плечами:

– Они, наверное, пошли к озеру напиться.

Холодный укол ярости вонзился в затылок Штелен.

«Тупая шлюха!»

Вместо того чтобы выпустить кишки Лебендих, она снова порезала себя, еще один длинный порез.

– Ты их не стреножила?

– Они не уйдут.

Мечница была права. Укрытие, вода и трава. Лошади не уйдут отсюда. Взглянув на Лебендих, она увидела, что трава рядом с мечницей тоже вся тянется к ней. Ближайшие травинки ласкали ее кожу. И там, где они ее уже касались, Штелен увидела тонкие алые полоски.

Кровь. Она сжала раненую руку, снова оросив траву кровью. Трава взбесилась там, куда она падала. Штелен попятилась, но что-то держало ее за ногу. С рычанием она высвободила ее, оставив кровавый след в траве. Осмотрев босую подошву, Штелен обнаружила, что та испещрена сотнями крошечных ранок, ногу словно булавками кололи. Но под ней не было ничего, кроме… травы. Вырвав из травы вторую ногу, она побежала за сапогами, оставляя за собой кровавые следы. Подпрыгивая на одной ноге, она натянула сапоги.

– Вставай! – рявкнула она на Лебендих.

– Как здесь хорошо, – сказала мечница, по-прежнему лежа на траве. – Я и не помню даже, когда в последний раз мне было тепло и сухо.

Лебендих, не открывая глаз, ухмыльнулась.

– Ты не ответила мне про шарфы. Тот шарф – он принадлежал твоей матери?

Штелен ударила ее ногой в сапоге по ребрам. От души. Лебендих хрюкнула от боли, но не откатилась в сторону.

Открыв глаза, она уставилась на Штелен, растерянно моргая.

– Что за?..

Штелен снова пнула ее.

– Вставай, мать твою!

– Ах ты сука вороватая! – Лебендих потянулась за мечом и обнаружила, что не может до него достать.

Штелен ногой отпихнула меч еще дальше, а Лебендих изо всех сил попыталась оторвать свое тело от земли – но не смогла. Штелен ухватила мечницу за лодыжки и оттащила ее с того места, где та лежала, а затем перевернула на живот. Как и опасалась клептик, спина подруги представляла собой кровавое месиво из тысяч крошечных дырочек. Лебендих закричала, когда нахлынула боль, и Штелен выпустила ее и попятилась.

Мечница потрогала спину, уставилась на кровь на своей ладони.

– Что за?..

– Поднимайся, а то я тебя снова пну.

Лебендих, пошатываясь, поднялась на ноги. Она была бледна.

– Почему я истекаю кровью? – ее взгляд сфокусировался на Штелен. – Ты меня пнула!

Штелен, в одних сапогах и шарфах на запястьях, ответила:

– Ты спросила о моих шарфах.

– Я спросила?.. Я… я не стала бы…

– Надевай сапоги. Быстро. А то они вцепятся тебе в ноги.

– Они? – спросила Лебендих, доковыляла до своих сапог и влезла в них. Она подняла мечи, бросила ножны на землю и огляделась в поисках врага.

– Трава, – сказала Штелен, указывая на кровавое пятно там, где лежала Лебендих. – В ней что-то есть.

Мечница вздрогнула, только сейчас почувствовав холод. Кровь текла из ее спины, покрывая туловище блестящей алой коркой.

– Я чувствую слабость. Усталость. Мне нужно прилечь. Нужно снова согреться.

– Ляг, и я сама выпущу тебе кишки.

Лебендих свирепо глянула на нее, но тут же кивнула.

– Это словно… Я знаю, что не стоит этого делать, но стоит мне рассредоточиться, и мне тут же хочется прилечь.

Штелен понимала. Нож в кулаке стал слишком тяжелым. Она должна выпустить его и лечь в траву. Отдохнуть. Она снова порезала себя, и мир вокруг прояснился.

– Собери нашу одежду, – сказала Штелен. – Я найду лошадей.

Лебендих кивнула, глаза у нее слипались.

– Если, когда я вернусь, ты будешь лежать на траве, клянусь, я убью тебя.

Лебендих сосредоточилась на ней.

– Тебе бы хотелось, чтобы я снова служила тебе. Вот чего ты хочешь, – она подняла мечи, бросая вызов. – Только попробуй и…

Штелен подавила вспышку ярости и боли, снова порезав себя. Она отобрала мечи у Лебендих и вернула их в ножны. Крупная женщина уставилась на ножны и смущенно моргнула.

– Это место делает с нами что-то, – сказала Штелен, сплюнув на траву. Она показала Лебендих свою окровавленную руку. – Я изрежу себя в лоскуты, прежде чем причиню тебе боль.

Она повернулась и направилась к озеру, стараясь не позволять траве касаться обнаженной плоти.

Лошадей она нашла на берегу. Высосанные досуха, до костей туши, опутанные травой, которая впивалась в глаза и в плоть, накрепко привязывая их к почве. Еще какой-нибудь час – и они превратятся в маленькие зеленые холмики. Весь берег озера был усеян такими.

– Кто ты? – спросила она, не рассчитывая на ответ и не получив его.

Был ли здесь похоронен какой-то давно умерший бог, или же здесь жил дух места, Вознесенный, которого поклонение людей привязало к этой роще? Кто бы это ни был, он достаточно хорошо разбирался в людях, чтобы управлять их чувствами – и чувствами Штелен тоже.

– Ты был когда-то человеком?

Она попыталась представить это себе – провести вечность привязанным к роще, потому что люди здесь поклонялись тебе как духу этого места. Был ли здесь когда-то обычный пруд? И невежество и страхи людей наполнили это место злом после того, как какой-то бедный придурок утонул на мелководье?

Пруд выглядел теплым и манящим, длинные, ласковые щупальца травы колыхались под поверхностью воды. На Штелен ничего не было, кроме сапог; она могла бы войти в эти воды и смыть с себя жизнь, полную боли и страданий. К чему было длить их? Зачем ей следовать за Вихтихом и Бедектом? В прошлые разы они не привели ее к счастью, почему на этот раз все должно закончиться по-другому?

Штелен снова порезала себя и зашипела, когда нож разорвал плоть.

На этот раз конец будет другим.

Дрожа всем телом, Штелен сняла с лошадей седельные сумки. Забросив их за плечи, двинулась обратно. Лебендих она нашла за пределами оазиса, рядом с ним. Мечница уже натянула свои мокрые одежды и надевала свой цепной хауберк. Рубашка