«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд Страница 7

Лес фыркнул:

— Ты иногда бываешь таким ташипом, Эберхард. Конечно, если я попрошу о таком путешествии дядю, он просто рассердится. А тебя — вообще запрут. Но спрашивать-то — зачем? Нам нужно всего лишь прогуляться с тобой до системы звезды Кога. И подкараулить там «Персефону». В неком узком месте, где у капитана не будет другого варианта, чем взять нас на борт.

— Например? — не понял Эберхард.

— Например, на закрытой территории за орбитой Кога-2, где нет даже патрульных судов, чтобы отправить нас домой. Капитан «Персефоны» не сможет бросить гражданский катер в опасности. Он будет вынужден принять нас на борт.

— Он? Не сможет? — поразился вдруг Эберхард. — Да капитан Пайел — хуже, чем самые страшные порождения Тёмной Матери! Его боится весь освоенный Юг!

Он прерывисто задышал, вспоминая, как познакомился с «Персефоной» и её капитаном. Ничего весёлого в этой истории не было*.

— Он выкупил тебя у алайцев, — напомнил Лес.

— Ты думаешь, это потому, что он — какой-то особенный гуманист? — Эберхард до крови прикусил губу, вспоминая алайцев и спецов капитана.

Да, он был ему благодарен, за то, что выкупили. Но от воспоминаний о «Персефоне» до сих пор ныли кости и переворачивалось всё внутри.

Лес фыркнул, разглядев в глазах приятеля ужас.

— Ты всё ещё не научился запоминать только хорошее? Тебя спасли, это факт.

— Да они торговались тогда с Линнервальдом! — выкрикнул Эберхард. — Я просто послужил одной из разменных карт!

Лес рассмеялся над ним безо всякой пощады.

Тут и дураку было понятно, что Эберхард говорит с чужих слов. Видно, ему так объяснили в Доме.

Внутренняя политика Домов камня — очень сложная. Кто-то «просвещал» наследника, готовый играть им против других. Обычное дело.

— Дурак ты, — сказал Лес. — А тот, кто это придумал — скотина. Ты и сейчас никому не нужен из сильных своего Дома. Они даже не искали тебя — сразу объявили погибшим. Это не засекреченная информация, спроси, если не веришь, у моего дяди.

Эберхард посмотрел с сомнением, и Лес закончил:

— Тебя спасли чужаки, имперцы. Спасли только потому, что они — такие же люди, как мы. Для капитана «Персефоны» нет такого решения: бросить в алайских лапах мальчишку. Пусть даже из рода Имэ.

— Нет решения? — нахмурился Эберхард. — А ты знаешь, что твой капитан лично расстрелял пятьдесят заложников из аристократии младших домов Аннхелла⁈ Он ненавидит аристократов! Он…

— Это когда — расстрелял? — спокойно перебил Лес. — Что за бред сумасшедшего?

— Не бред! Это абсолютно точная информация! Я документы видел. Во время бунта на Аннхелле**. Война в Белой долине — знаешь?

— Конечно, — кивнул Лес.

— Она началась с бунта местных «щенков», вроде нас с тобой. Молодые аристократы захватили заложников, стали качать права и требовать у Администрата корабль, чтобы улететь в Содружество. А твой капитан расстрелял и бунтовщиков, и заложников! Я видел голо — там была вода и кровавое месиво! Они залезли… в какие-то ямы…

— Я знаю, — кивнул Лес. — Спустились в катакомбы под Аннхеллом и засели там. Заложников не было — заговорщики чисто условно разделились на террористов и тех, кого они якобы захватили.

— Ну и что? От этого они перестали быть людьми? Как он мог?

— Это была случайность, — подумав, сказал Лес. — И капитан не стрелял, стрелял… другой человек.

— Неправда, я видел это дело! Все бумаги! Его осудили!

— А я там был.

— Ты? — Эберхард непонимающе уставился на Леса.

— Ты же знаешь, что после гибели семьи мне пришлось убежать с Граны. Я не помню, как перебрался на Мах-ми, а потом на Аннхелл.

Эберхард кивнул. Лес много и весело рассказывал про свои приключения в охваченной войной столице Аннхелла — Саа.

Вот что он хорошо помнил — как бродил там, голодный и грязный. Как залез на склад колбасной фабрики и спрятался в холодильнике от бомбёжки с орбиты, и его, полуживого, вытащили десантники капитана Пайела.

Знал Эберхард и то, что какое-то время мальчишка летал с имперским спецоном на эмке, а потом его отдали в приют.

— Это я привёл в катакомбы спецоновскую группу захвата, — пояснил Лес. — И всё видел сам. Не говори никому — это закрытая информация, но стрелял… Келли. Он был не очень в себе. У него тогда вся семья погибла. Дрогнула рука и…

Лес задумался, скользнул глазами по погрузчику.

— Мы шли двумя группами. Меня в какой-то момент оставили в нише между коридорами. Велели идти назад, но я, конечно, попёрся следом. Я ж совсем малой ещё был. Думал: когда такое увидишь? Захват террористов — жуткая романтика. В общем, я пошёл за группой, которую вёл капитан. Мы сбоку зашли, а стреляли сверху, оттуда, где висела на тросах группа Келли. Был всего один выстрел из импульсного. Но очень удачный. Пещеру бунтовщики заранее готовили, чтобы нельзя было подсветить радаром. Она оказалась обшита не только фольгой, но и пластиком, и это послужило катализатором. Импульс отразился от стен, ударил с разных сторон, словно стреляли десятки людей. Всё вспыхнуло разом. Заложники, террористы — одно горелое мясо. Мы там чуть не задохнулись от гари. — Лес поморщился и помотал головой.

— А потом? — тихо спросил Эберхард.

— А потом капитан собрал бойцов и говорит: «Надо продумать так, чтобы стрельба была со стороны нашего коридора». А Рос ему: «Тогда бы нам пришлось их по одному ложить. А у нас только импульсное. Мы бы тут задохнулись от вони». А капитан: «Значит, мы расстреливали с паузами. В два приёма. Или даже в три — как думаешь?» Я узнал потом, что он взял всё на себя, сказал, что лично расстрелял и террористов, и заложников. Спецы не смогли разобраться. Коридоры затопили потом, это была часть операции. И восстановить картину захвата не было уже никакой возможности.

— А зачем он так сделал? — растерянно спросил Эберхард. Не верить Лесу у него причин не было. — Или бумаги врут, и капитана потом не судили и не отправили в штрафбат?

— Отправили.

— Тогда зачем?

— Затем, что генерал Мерис не был готов жертвовать только самим капитаном. Келли бы расстреляли.

— Келли? Это же зампотех, да?

— Да.

— И он промолчал?

— В армаде важен только приказ. Капитан сказал —