Оранжерея на краю света - Ким Чхоёп Страница 7

Сотрудник Департамента рассказал, что подобные случаи распространения мосваны были зафиксированы также в Юго-Восточной Азии:

– Они поделились с нами своим опытом, но он нам не поможет. Здесь, в Хэволе, нечто иное. Методы, которые сработали в других местах, не дают никакого результата. Видимо, мосвана мутирует.

В его голосе чувствовалась явная тревога. Отчего-то в Хэволе мосвана распространялась беспрецедентно быстро.

– Нам нужно срочно найти способ с ней бороться. А иначе засуха в окрестностях Хэволя уничтожит весь урожай. Без конца поступают жалобы от местных жителей. Наверху знают о проблеме, и нам велено с ней разобраться. Так что придется сделать все возможное. Мы предполагаем, что распространение пошло не из центра Хэволя, так как это запретная для людей зона, но версию с биотерроризмом все же пока не отвергаем.

Увидев ситуацию своими глазами, Аён уже сама начала допускать возможность диверсии. «Но если это действительно так, то какие мотивы у преступников? Если бы речь шла о смертельном вирусе, токсинах или, в конце концов, генном мутанте, тогда понятно. Но зачем распространять назойливый сорняк? Чтобы досадить эпидемиологической службе? Конечно, бывали случаи терактов с растениями в качестве орудия преступления и против самих растений тоже, но тогда, как правило, использовались патогены. Может, это месть местным жителям или попытка лишить их сельскохозяйственных угодий? А может, кто-то просто решил разрушить естественную экосистему. Но кому это нужно?» – размышляла она.

– Допустим, кто-то действительно сделал это намеренно, но тогда мы вряд ли поможем поймать преступников. Мы же не Следственный комитет. Если проблема с экологией, то необходим мониторинг ситуации. Нужно прежде всего понять, замешан ли здесь человек. Мы хотели бы ознакомиться со всеми имеющимися материалами. Может, удастся найти более эффективный способ борьбы с сорняком. Мы обсудим с коллегами этот вопрос, – сказала Юнчжэ.

Теперь всем было очевидно, что мосвана – отнюдь не заурядный сорняк, поэтому без сотрудничества с НИИ экологии не обойтись. Представитель Департамента пожал руки Аён и Юнчжэ и поблагодарил их за помощь. В его глазах читалась грустная надежда найти решение.

– А что там за история с призраками?

Вопрос Аён привел чиновника в недоумение. Даже Юнчжэ не сразу сообразила, о чем идет речь, но потом, улыбнувшись, объяснила:

– О них упомянул научный сотрудник Ким из Департамента, когда звонил по этому делу. Ходят слухи, что после появления мосваны в Хэволе люди периодически видят призраков.

От слов Юнчжэ их собеседник, похоже, занервничал:

– Эти глупости записали со слов нелегальных раскопщиков. Не стоит обращать на них внимание.

Но заинтересованная Аён не успокаивалась:

– Вы уверены, что это просто слухи?

Сотрудник Департамента снова недоуменно посмотрел на Аён, но, понимая, что ему нужна их помощь, спокойно объяснил:

– Мы уверены в том, что «это» не имеет человеческого обличья. Все говорят про какой-то свет вдалеке. Не обычный, как от фонарика, а синеватый. По словам очевидцев, они пробовали подойти поближе, но ничего интересного не обнаруживали. В Следственном комитете подтвердили, что никого, кроме нелегальных раскопщиков, здесь не бывает. Кто-то видел похожее синее свечение, может, даже люминесценцию, и за пределами запретной зоны, но ни фотографий, ни других доказательств нет. Мне кажется, все просто сильно встревожены ситуацией с мосваной, вот и мерещится неизвестно что.

Весь оставшийся день Аён с Юнчжэ собирали дополнительные образцы мосваны и почвы и пару часов выслушивали жалобы коллеги из Департамента по поводу стремительного распространения сорняка. Всю обратную дорогу Аён смотрела в окно. Хотя солнце уже село и все погрузилось во мрак, она не теряла надежды увидеть тот самый синий свет. Но вокруг была только темнота.

Юнчжэ спросила:

– О чем думаешь? Ты какая-то серьезная.

– Синий свет, исходящий от растений, – это ведь не частое явление?

– Угу, явление люминесценции уже само по себе чрезвычайно уникально, а если еще и синего цвета… Даже если очевидцы не врут, дело не в мосване. Скорее всего, это светлячки или какие-то люминесцентные микроорганизмы. Сорняк здесь ни при чем.

Слова Юнчжэ звучали разумно. Предположим, слухи про синее свечение и духов правдивы, но искать в этом связь с мосваной – перебор. Вероятно, причина кроется в люминесцентных насекомых или в техногенном воздействии. Это более правдоподобное объяснение.

И все же Аён никак не могла перестать думать о мосване и о синем свечении. Как будто она это уже где-то видела.

Внезапно она вспомнила свой недавний сон. Тогда Аён решила, что всему виной истории про Доктора Стрэнджа, которых она начиталась на ночь. Но теперь она все поняла. Буйный рост лиан и синее свечение. Аён их видела. В далеком детстве, в саду Ли Хису.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Аён устроилась в Научно-исследовательский институт изучения пыли. Все сидели и пили кофе, как вдруг руководитель их группы Пак Соён спросила:

– Аён, а почему ты решила у нас работать?

– В каком смысле?

– Наш институт – не самый популярный. Ты могла бы найти что-то получше, но пришла к нам. Почему?

Сидящую рядом Юнчжэ эта тема, похоже, очень забавляла. На собеседовании Аён уже приходилось отвечать на этот вопрос, но теперь, после года стажировки и нескольких месяцев испытательного срока, она уже понимала, что подразумевается под фразой «не самый популярный». Как оказалось, к изучению пыли обыватели относились весьма пренебрежительно.

Когда Аён рассказывала, что работает в Институте пыли, все очень удивлялись тому, что такое место в принципе существует. В коллективном сознании постепенно стирались воспоминания об ужасах минувшей эпохи, и пыль по большому счету больше никого не интересовала. Конечно, все признавали, что наука спасла человечество от гибели, но одновременно после Реконструкции она, как считали, стала инструментом обогащения для большинства ученых.

Впрочем, многие ученые, работающие в области изучения пыли, были убеждены в значимости проводимых исследований и любили свое дело. Но все больше становилось тех, кто и сам не знал, почему объектом его научных изысканий является уже исчезнувшее явление.

На помощь замешкавшейся с ответом Аён пришла Юнчжэ:

– Ну, не всегда же обязательно нужна причина. Иногда ты занимаешься тем или иным делом, чтобы просто прокормить себя. Куда берут, туда и идешь. Я вот, например, подавала документы сразу в несколько НИИ.

Аён была благодарна Юнчжэ. Большинство людей действительно не могли четко сформулировать причину выбора именно этой сферы. Но не Аён. И наконец настало время об этом всем рассказать.

– На самом деле я выбрала этот НИИ совсем не случайно.

Все с любопытством уставились на Аён, отчего ей стало не по себе.

– Я полюбила растения еще в детстве. Помню, как наш мир менялся. И мне очень хотелось узнать, из чего же он состоит.

– Удивительно. Обычно детей не особенно интересуют растения.

– Ага. Скорее насекомые или какие-нибудь динозавры. Растения скучноваты.

– Мне тоже они не сразу понравились. Их красоту мне открыла одна соседская