Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов Страница 64

— Останусь здесь! — отрезала Кретова, и было понятно, что она повторяет ответ.

Спика с Мустафой лишь молча переглянулись. Пришлось мне подхватить эстафетную палочку.

— Нет, ну действительно, Ира! Во-первых, ты у нас лучший переговорщик. Это медицинский факт. Во-вторых, сколько тебе можно париться в тесноте Пятисотки и на полигоне? Развеешься, прокатишься по красивым местам, полюбуешься просторами, с пользой для всех сменишь обстановку. Это ведь тоже важно!

— Н-нет… — не очень уверенно ответила Кретова: уж больно заманчивым была последняя часть моего предложения. — А отряд? Мне же смены контролировать надо. Меня…

— Что тебя? Что? — перебил я. — Вот мне документы здесь нужно подбить, спокойно просмотреть доклад по обучению, расписать предложения по оружию. Бери кого-нибудь из ребят и глайдер. Чё там ехать-то?

— И десять пачек «пятёрки» в качестве сувенирки! — вспыхнула наша командирша.

— Что-то больно много патронов отметаешь, — проворчал Спика.

— Так и дело важное! А с собой возьму Хайдарова! — решила она.

— Почему это не меня? — опять зароптал Спика. — Я что, недостойный, что ли?

— Ты там обязательно с кем-нибудь подерёшься! Будет грандиозный скандал, и накроется вся наша дипломатия, — спрогнозировал Мустафа вполне вероятное развитие событий.

— Семён, ты только что говорил о нехватке статуса, — напомнила Кретова. — Вот и покомандуй за меня сменами, последи, чтобы порядок был, прояви себя на новом поприще. Опыт получи. Повышай категорию, в конце концов, давно пора! А если опять купола гроздьями? Кому как не тебе всё быстро разрулить? Назначаю тебя исполняющим обязанности замначотряда, Рубин пока и без звания обойдётся.

Я кивнул.

— Легко. Обойдусь удобным креслом и пухлыми папками.

— Другое дело, — нехотя согласился Пикачёв.

Договорившись по главным вопросам, мы ещё раз подбили бабки и зафиксировали итоги, после чего коллегиально решили, что дальше заниматься планированием незачем — пока мало данных, пора приступать к делу.

В путь коллеги собрались быстро, и уже через полчаса переговорщики укатили. По прикидкам, часов за пять-шесть должны обернуться. Для Пикачёва тоже нашлась работа — запеленгован одиночный купол. А я, оставшись один, со всем усердием погрузился в канцелярщину. От бумаг оторвался только к ужину, обнаружив, что вода в гранёном графине закончилась.

Пятисотка частично расслаблялась в обычаях короткого вечернего отдыха. На волейбольной площадке заканчивался женский матч, стучали костяшки домино, поодаль тихо бренчала гитара — мальчишки показывали девчатам разученные аккорды, а те делали вид, что им это очень интересно.

Спокойно, и ладно. Вышедший из столовой народ группами болтал обо всём подряд, не торопясь расходиться по кельям. Чудный летний вечер, мне бы так… Сбоку от пищеблока стояла приехавшая из города пустая легковушка с неплотно прикрытой дверцей. Значит, пассажиры в столовой ужинают, ибо гостеприимство. Мне интересно, с кем и зачем она прикатила? Нет, неинтересно, сообщат, если нас коснётся.

От грустных размышлений об отсутствии в жизни гармонии и аппетита я отвлёкся только возле начищенной нержавейки раздаточной, вспомнив о несчастном потеряшке! Вдруг он уже очнулся и в состоянии разговаривать? Могут, конечно, в очередной раз не пустить под предлогом «больного волновать нельзя», но попробовать стоит. Даже представить трудно, что именно может сообщить этот парень.

Отставив пустой поднос, я метеором рванул в медсанчасть.

На входе рубеж опять держала Хельга.

— К кому торопишься на этот раз, неуёмный? Владимира Викторовича выписываем завтра.

— Отличные новости! С утра? — обрадовался я.

— После обхода, часов в десять. Так что потерпи.

— Да я не к нему. Я к потерпевшему. Тьфу ты, к пострадавшему!

Она нахмурилась. Потеребила завязки на картонной папке, точно такой же, которую я совсем недавно красиво завязал таким же бантиком. Вот с чем надо сюда ходить — с папкой! Деловой человек, «Мы с тобой одной крови!».

— Мы недавно его привезли, всего израненного, — зачем-то пояснил я, как будто у них тут очередь из машин скорой помощи.

Она нахмурилась ещё сильнее и сказала:

— Он в операционной.

— Что, опять?

— Опять, опять! Не задавай глупых вопросов, Рубин. И вообще, почему тебя снова трясёт от нетерпения?

Я постарался ответить максимально проникновенно и убедительно:

— Понимаешь, Хельга, этот человек может обладать крайне важной информацией. Нет, чрезвычайно важной. И если мы узнаем хотя бы часть её, то это существенно поможет в предстоящем деле.

Она задумалась, а потом сказала:

— Сиди здесь тихо, я узнаю, что смогу, и сообщу. В операционный блок не пущу, даже не мечтай! Настя! Настёна!

На зов вышла молоденькая санитарочка.

— Последи за товарищем, он хитрый. И чтобы ни шагу от стола!

— Хельга, ну я же не подконвойный…

— Был бы ты электриком, Денис, уважаемым плотником или слесарем, словом, солидным человеком, другое дело, — рассудительно пояснила старшая медсестра. — А спасателям верить никак нельзя, вы что угодно можете отчебучить!

— Хельга…

— Ни шагу от стола! — отрезала старшая медсестра и удалилась по коридору.

Ладно, подождём.

Она вернулась через двадцать минут и просто так, словно обыденно сообщила:

— Пациент умер.

Я оторопел.

Конечно, мне было понятно, что состояние у парня критическое, что ранения он получил очень серьёзные. Но мы же довезли его! Как там, стабилизировали! Спасли! И вдруг…

— Как же так?

— Жди, — ответила она. — Сейчас подойдёт Коломбина и ответит на твои вопросы.

Да какие тут могут быть вопросы. Человек умер.

И ниточка оборвалась.

— А Магдалина Оттовна?

— У неё через сорок минут ещё одна операция. Знаешь, Рубин, у нас тоже бывают авралы… Отдохнуть ей нужно, хоть чуть-чуть. Тем более, что оперировать придётся ребёнка, его из города привезли.

Делать нечего, я уселся на жёсткую лавочку для посетителей, хоть бы стулья поставили.

А потом пришла смертельно уставшая Екатерина и глухим тихим голосом сообщила нечто стандартное для таких случаев: сердце, хоть и молодое, не справилось с такой нагрузкой, отягощающее заражение, откуда-то взявшийся ожог, большая кровопотеря, шок, сделали всё, что могли…

Она говорила профессионально отрешённо, недалёкий человек может спутать с безразличием. А я всё слушал, но уже думал о другом: «Надо сообщить в Переделкино, чтобы выезжали для опознания. Если он из Переделкино, конечно. По возрасту вполне может оказаться кем-то из сталкеров. Из какой-нибудь общины, тогда как? В любом случае нужно идти в радиорубку».

— Он приходил в сознание, — услышал я прозвучавшие чуть громче слова Екатерины и поднял глаза.

—