Мосты Норланда - Дмитрий Павлов Страница 6

class="p1">В зале царил страшный кавардак. Столы и стулья опрокинуты при бегстве публики, под ногами хрустело стекло и осколки фарфора. Сквозь разбитые окна задувал свежий ветер и шторы трепетали, как паруса с оборванными шкотами. С кухни тянуло пригоревшим мясом. У барной стойки стоял огромный человечище в белой форме лейб-гвардии кирасирского полка. Седеющая борода лежала поверх колета, пояс золотого плетения охватывал громадное чрево гиганта. Кирасир взял со стойки бутылку игристого и воткнул в рот. Вино с бульканьем полилось в утробу.

– Э…, дядя …, – неуверенно начал Фрей.

– Фрей! Ах ты засранец! – бутылка с остатками вина пролетела через зал и грянулась о косяк за спиной поручика. – Иди сюда!

– Ваша светлость! – вперёд шагнула Фрея, испуганная до дрожи в коленках. – Вам надо поспать.

– Это кто? – Пузырь попытался сфокусировать глаза на маленькой принцессе, но без успеха. – Что здесь делают мыши? Или ты б-б-бурундук?

– Вам определённо надо поспать, – настаивала Фрея, а сама так сильно сжала руку поручика, что тот дёрнул плечом от боли.

– Но я не хочу спать! – капризно заявил гигант. – У меня день ангела, я хочу веселиться. Вот так!

Пузырь взмахнул рукой, и целый кусок стены вылетел на улицу, словно в него попал фугасный снаряд. Битые кирпичи рассыпались по веранде, лишённые опоры потолочные балки угрожающе просели.

«Конец ресторану», – подумал Фрей. – «Боже, что напишут вечерние газеты!»

– И всё-таки вам надо поспать, – уговаривала Фрея.

Фрей искоса взглянул на принцессу. Её лицо – как восковая маска, а глаза… Из-под тёмных очков исходил яркий неземной свет, от которого стало жутко даже принцу Унрехту. Гигант сделал несколько неуверенных шагов, поднял опрокинутый стул, сел и уронил кудлатую голову на стол. По залу разнёсся богатырский храп.

– Ну вот, – принцесса обмякла и отпустила Фрея. – Не такой уж страшный этот герцог Пузырь. Мне тоже не мешает прилечь. И вздремнуть.

Последние слова Фрея произнесла, уже почти теряя сознание. Девушка тихо осела на руки старика.

– Несите её в машину, – распорядился Фрей.

Через пролом в зал заглянули двое парней, в которых поручик узнал агентов охранки.

– Ну-ка идите сюда, – позвал их Фрей. – Веселье закончилось, осталась рутина.

Парни осторожно забрались в зал и встали, ожидая распоряжений. На стене затрезвонил телефон – элегантный ящик красного дерева с латунным раструбом микрофона.

– Чтоб тебя! – выругался Фрей и сорвал с крючка динамик. – Поручик Унрехт у аппарата!

Фрею ответили, и принц невольно вытянулся во фрунт.

– Фрей, какого чёрта?! – их величество королева Мари изволили пребывать в ярости. – Принцесса должна была приехать во дворец три часа назад. Я повторяю для идиотов – ТРИ ЧАСА! Где вы шляетесь? Да чтоб ты провалился, поручик!

Аппарат обладал отличным динамиком, отчётливо и громко передающим все идиомы, которые их величество адресовала принцу. Фрей держал динамик на отлёте от уха, чтоб не оглохнуть. Агенты с постными лицами слушали громы и молнии, сыпавшиеся из аппарата. Один не выдержал и фыркнул. Второй, тот, что постарше наотмашь залепил коллеге леща. На другом конце провода раздался треск и монолог королевы прервался. Зная темперамент «владычицы морской и горней», Фрей подумал о том, что разбитый аппарат во дворце придётся заменить.

– Бывает весело, бывает нудно, Унрехтам жить трудно, – Фрей вслух продекламировал слова неподцензурной песенки и подмигнул агентам.

Раздался грохот – герцог Пузырь, фельдмаршал и верховный главнокомандующий Норланда рухнул со стула. Он продолжил храпеть, вольготно раскинувшись на полу. Глядя на необъятную тушу, Фрей понял, что отнести это в машину не смогут все наличные силы охранки и конвоя. Поручик сорвал тяжёлую штору с карниза.

– Слушай мою команду! – обратился он к агентам. – Сейчас все вместе перекатываем господина фельдмаршала на штору и волоком тащим к машине. Да не бойтесь, их светлость раньше, чем через сутки не проснётся, я его знаю. Отвезёте герцога в палаццо на Якорной и сдадите дворецкому. Он умеет управляться с хозяином, если тот заложит за воротник.

Когда сонного Пузыря с кряхтеньем и сопением, с поминанием чьей-то матери втаскивали на заднее сиденье автомобиля, Фрей подумал о том, что Унрехтов, при всех их необузданных нравах и пороках нельзя обвинить только в одном – в обыкновенной человеческой заурядности.

Прокажённый король

Королевский дворец в Норее огромен. По утрам повар на дворцовой кухне кладёт сырые яйца в кипяток и отправляет с лакеем через анфиладу. К тому моменту, когда слуга преодолевает весь путь от кухни до королевских покоев и входит в спальню, яйца уже сварены вкрутую. Дворец неправильным прямоугольником раскинулся на северной оконечности Кабаньего острова. Южный фасад с королевской пинакотекой, парадным подъездом и тронным залом выходит на громадное пространство Дворцовой площади, мощённой тёсаным гранитом. Из окон южных покоев открывается вид на тяжеловесную махину кафедрального собора, покрытого вековыми наслоениями печной копоти. Восточный фасад граничит с тихой Якорной улицей, застроенной вычурными особняками знати, западное крыло с аркой, увенчанной мраморными химерами, смотрит на шумный Гвардейский проспект, по которому день и ночь гремят кареты, пролётки извозчиков и ломовые телеги, а в последние годы к грохоту колёсных ободьев и цоканью подков присоединился треск автомобилей и тихий шелест электрических карет.

Морской фасад дворца, самый нарядный, с кариатидами и лепниной на стенах смотрит на фиорд. Записные столичные зубоскалы обозвали кариатид памятником северным женщинам, на которых держится королевство. На самом деле кариатиды поддерживают карниз второго этажа, где находятся личные покои Прокажённого.

Посол Гуго Мартини вошёл в небольшой зал, облицованный тёмным деревом. Светильники под матовыми абажурами освещали помещение тёплым электрическим светом. На каминной полке чуть слышно тикали часы в яшмовом корпусе. За окном буксир тянул баржу с терриконами угля. У среза дымовой трубы буксира взвилось облачко пара, но звук гудка не проник сквозь зеркальные стёкла в массивных рамах.

– С вами будет говорить король, – сопровождавший дипломата камер-юнкер указал на плотную занавесь, делящую зал пополам.

Мартини глянул на занавесь, а когда обернулся, камер-юнкера не было рядом. Как не было и двери, через которую они попали в зал. Ни косяка, ни дверной ручки, ни даже замочной скважины в стенных панелях – ничего, что могло бы намекнуть на наличие выхода. Усилием воли Мартини подавил приступ клаустрофобии.

– Здравствуйте, мой дорогой друг, – звучный и сильный голос короля когда-то легко перекрывал шум разъярённой толпы и грохот сражения. Только этот голос и остался от Прокажённого, короля-мага, властелина северного королевства. Из-за занавеси донеслись шаркающие шаги, сопровождаемые постукиванием трости по паркету – король прошёлся по залу.

– Присядьте и будьте как дома, – предложил король.

Мартини сел на стул с прихотливо выгнутой «ампирной»