Год 2077-й - Юрий Симоненко Страница 59

Там же, улица Академика Сахарова, 2:28

Сухопутный крейсер «Адольф Гитлер» представлял из себя сцепку из двух поднятых на двенадцать четырёхколёсных самолётных шасси пассажирских вагонов; на одном вагоне высились четыре длинные мачты, снятые с какого-то речного, или даже морского судна, а из окон второго вагона, служившего прицепом к первому, торчали зачехлённые стволы крупнокалиберных пулемётов. Крейсер стоял прямо посреди улицы имени академика-антисоветчика. Улица в месте стоянки была с двух сторон перекрыта. Вокруг «Адольфа» прохаживался часовой.

Ефрейтор Кречет заступил на пост в 2:00. Нести службу на посту у «Адольфа Гитлера» для всякого пехотинца считалось делом почётным. Служба в пехоте — это, конечно, не служба в «Молнии», но и не работа сантехника, как у его отца. Попасть в «Молнию» можно двумя путями: первый — через Школу Мужества, в которую поступают с двенадцати лет сыновья состоятельных родителей, могущих себе позволить держать не менее двух рабов, или круглые отличники из обычной школы; второй же путь — через службу в пехоте. Но в пехоте следовало себя показать, чтобы ротный написал ходатайство полковнику. Отбор был строгим: пять человек из сотни в год — всего сорок пять бойцов из девяти сотен пехотинцев получали право на изображение молнии на правом виске. Кречет был образцовым солдатом; безукоризненно выполнял все приказы командиров и начальников, постоянно занимался самоподготовкой, бдительно нёс караульную службу. Потому и охранял сейчас грозное оружие Рейха — тяжёлый сухопутный крейсер «Адольф Гитлер».

Кречет бодро прохаживался по тротуару вдоль здания Штаба ВС НСР мимо парусника, широко расставленные колёса которого занимали почти всю проезжую часть улицы, от ограды со стороны перекрёстка с улицей Бродского до противоположной ограды на перекрёстке с Алексеевой и обратно — вдоль здания напротив, которое занимал Инженерно-технический департамент Рейха. Песочная форма его была тщательно отглажена, сам Кречет гладко выбрит, уставная кепи на лысой голове сидела строго правильно, оружие — потёртый древний СКС, безупречно начищенный — в положении изготовки для стрельбы стоя.

Он прошёл две трети расстояния до улицы Бродского, когда через ограду сзади перемахнул крепкий широкоплечий человек в застиранном камуфляже расцветки «флора», некогда распространённой в войсках несуществующей ныне страны. Лицо и руки человека были серого землистого цвета, из оружия у него был только нож с воронёным клинком. Человек бесшумно перебежал от ограды к паруснику и скрылся в тени за крайней тележкой шасси.

Дойдя до ограды, Кречет заметил вдали на площади перед Рейхстагом патруль. Это были парни из «Молнии». Остановившись на минуту, Кречет мечтательно посмотрел в их сторону. «Этой осенью я надену серую форму!» — твёрдо сказал он себе и зашагал вдоль ограды. Поднявшись на тротуар у здания штаба, решительно добавил: «А весной пойду к отцу Любомилы и попрошу её руки!»

Поравнявшись с передними шасси «Адольфа», выступавшими на полтора метра перед кабиной, Кречет сошёл с тротуара, обошёл левую переднюю тележку и, выйдя на середину дороги, быстро присел и посмотрел под парусником. Ему показалось, будто он заметил какое-то движение. Свет от фонарей падал на растрескавшийся асфальт асимметричными полосами, чередуясь с тенями от двенадцати четырёхколёсных тележек, на которых стоял парусник. «Показалось», — решил Кречет, выпрямляясь.

Ефрейтор вернулся на тротуар и пошёл между парусником и штабом, поглядывая на кряжисто оттопыренные от вагонных бортов тележки, каждое колесо в которых было ему по грудь. Таких тележек у «Адольфа» было по шесть на каждый вагон, — три справа и три слева, — сорок восемь колёс. Над колёсами вдоль бортов вагонов тянулись лёгкие алюминиевые мостики с перилами; на крышах такие же мостики, но с более частым креплением, в полтора раза увеличивали площадь верхней палубы — ровной площадки, выстланной лёгкими алюминиевыми листами. Нижние мостики и верхнюю палубу связывали алюминиевые же лестницы, по две на борт каждого вагона, нижние площадки которых были рядом с дверями, ведущими на нижнюю палубу, а верхние — над третьим по счёту, если считать от двери, окном. Реи с мачт головного вагона были сняты и вместе с зачехлёнными парусами уложены вдоль верхней палубы. Мачты стояли просто потому, что высота их превышала длину вагона, — их снимала команда на короткое время, когда парусник требовалось протолкнуть, например, под дорожной развязкой, или мостом.

Дойдя до смычки между вагонами, Кречет снова сошёл с тротуара, прошёл между тележками шасси, — расстояние от последнего шасси головного вагона до первого шасси прицепа было около пяти метров, — и осмотрел закрытый бронелистами трёхметровый переходной мостик, параллельно которому от вагона к вагону тянулись толстые масляные амортизаторы. Вверху, над бронированным переходом, крыши-палубы вагонов соединялись ещё одним мостиком, подвижным алюминиевым.

Смычка-переход освещалась с двух сторон двумя уличными фонарями, тени здесь не было. Кречет осмотрел сцепку, присел и посмотрел под вагонами. Никого. Развернулся, чтобы вернуться на тротуар и в этот момент человек, уже несколько минут сидевший, пригнувшись за бронелистом на мостике, встал, зажал нож зубами, чтобы освободить на время обе руки, рысью перемахнул с мостика на амортизатор, осторожно, будто медля, взял нож в правую руку и прыгнул на Кречета сзади. Левой рукой нападавший обхватил голову ефрейтора и рванул её назад, а правой нанёс точный колющий удар ножом сверху вниз чуть пониже кадыка в блуждающий нерв. Кречет умер мгновенно. Человек в застиранной «флоре» не дал телу упасть и быстро оттащил его назад, за шасси второго вагона.

Уложив труп часового в тени под вагоном, человек быстрым шагом направился к ограде со стороны улицы Алексеевой. С другой стороны ограды тотчас подошёл ещё один, высокий, мосластый, с длинным чубом на лысой голове, вислыми усами и с золотым кольцом в левом ухе. В одной руке у него был увесистый рюкзак, в другой — АК-74 калибра 7,62 с красно-коричневыми деревянными прикладом и цевьём, и с магазином из рыжего пластика — легендарное «Весло». Собственный автомат — «Ксюха», с такими же прикладом и цевьём и таким же рыжим магазином, только под патрон 5,45 — у него висел на груди, а за спиной был точно такой же рюкзак, как и тот, что он держал в руке.

— По красоте сработал, Миша, — тихо сказал подошедший, передавая автомат между прутьев ограды. — Уважаю.

Взяв