Джеймс Фрей - Ключ Неба Страница 58

– Сколько еще? – спрашивает Байцахан.

– Понятия не имею.

– Они же не могут торчать там вечно.

– Еще даже двух дней не прошло, Байц. – Из-за травм Маккавей может говорить только правой стороной рта. Нос его все еще воспален, отчего голос звучит гнусаво и искаженно. Байцахан машет кулаками в воздухе, лупит по воображаемому противнику.

– И что?

Маккавей мотает головой.

– Они явятся. Им придется явиться. И пусть даже они потащат с собой целую маленькую армию, все равно им придется сдвинуться с места. Они ищут подсказки. Они Играют.

Он кашляет. Морщится от боли.

– Они придут, – повторяет он.

– И мы пойдем следом.

– Точно. Как и договаривались. Пытаться пробиться туда – это чистое самоубийство. К тому же ни ты, ни я к бою не готовы.

Во всяком случае, прямо сейчас.

Байцахан мысленно негодует. Он всегда готов к бою.

Маккавей продолжает:

– Мы последуем за ними, дождемся удобного случая и убьем.

Пауза.

– Маленькую армию, говоришь… – медленно повторяет Байцахан.

Маккавей поворачивается к мальчишке.

– О чем это ты думаешь?

– Ты по-испански говоришь?

– Конечно.

– Тогда… Тогда, думаю я, мы с тобой будем неплохо смотреться в этой форме с орлиными когтями.

Маккавей улыбается. Маскировка. Отличная идея. Суперская.

– Если не можешь победить врагов – стань одним из них.

Дунху морщится.

– Чего?

– Если не можешь победить врагов – стань одним из них.

– Что это за хрень тупая?

– Это выражение такое, – отвечает Маккавей ровным голосом. – Я имел в виду, что мы завалим пару тамошних парней, заберем их форму и машину и смешаемся с остальными. А потом, когда наступит время… – Он проводит большим пальцем поперек горла.

– Это я и пытался сказать, – объясняет Байцахан.

– Черт возьми, это вообще неважно.

– Вот и славно. Но мы заманим их в ловушку и заберем Ключ, правильно?

Маккавей с трудом подавляет желание закатить глаза.

– Да, Байцахан. План именно такой.

Дунху улыбается. Ему это явно нравится.

– А потом, мой набатейский брат, мы пойдем и убьем хараппанку и аксумита.

Маккавей ничего не отвечает. Теперь он лучше понимает Байцахана. Месть за смерть Бата, Болда и Жалайра туманит ему мозги. То же самое случилось с Маккавеем, когда он увидел Екатерину, зарезанную кури. Но мстительность дунху его уже изрядно утомила.

Хотя определенный смысл в их сотрудничестве пока есть. – Убьем и выиграем, Байцахан, – соглашается Маккавей, невольно цитируя подсказку, которую получил Байцахан в начале Игры. – Убьем и выиграем.

>>Пресс-релиз «Алефа» 30 ИЮЛЯ этого года ноль минус<<<<<<<<

<<АНГЛИЙСКАЯ ВЕРСИЯ>>

ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ АУМ.

КЛУБ БОГОВ И ОТШЕЛЬНИКОВ, ищущий света в темноте и того, чье пришествие наш лидер предсказал еще сорок лет назад! Время настало. Событие сегодняшнего утра – дело наших рук. Нас не превзойти шарлатанам и позерам, этим неназванным борцам за свободу и разрушение, этим трусам, которые отказываются взять на себя ответственность за сегодняшние утренние взрывы и радиоактивное заражение токийского порта.

Нас никому не превзойти.

АУМ.

Это прибытие, прибытие чудовища, называемого Аваддоном, будет очень громким.

Перед ним шествует смерть. Смерть, которая сегодня посетила самый загруженный из портов этой никчемной нации. Перед ним шествует смерть, и она будет тихой.

Смотрите на восток, грешники Токио. Смотрите туда, где встает солнце.

Встает над вашей фальшивой, угасающей империей.

Смотрите на Нариту.

АУМ.

«КИОДО НЬЮЗ» – СРОЧНЫЙ ВЫПУСК

В 8:37 по местному времени в аэропорту Нариты, в помещениях охлаждения и вентиляции терминала 1, взорвалось пять компактных циановодородных бомб. За три минуты до того террористическая организация «Аум Синрикё», также известная как «Алеф», опубликовала пресс-релиз. В промежутке между пресс-релизом и взрывами была начата эвакуация людей из обоих терминалов. Процедура не отвечала требованиям безопасности. Сотни погибших, еще больше пропавших без вести. Велась стрельба – видимо, службой безопасности аэропорта. Советуем всем гражданам избегать посещения Нариты и окрестностей в ближайшее время.

Неизвестно, имеет ли этот террористический акт отношение к взрыву и радиоактивному загрязнению, произошедшему в порту Токио сегодня утром.

С этого момента движение общественного транспорта в Токио приостановлено. Официальные лица вводят военное положение в центральном Токио, Тибе и Нарите.

Следите за дальнейшими выпусками новостей.

Эшлинг Копп, Дедушка Копп, Грег Джордан, Бриджит Макклоски, Гриффин Маррс

県道55線, курс на запад – юго-запад

После взрыва, устроенного Анем Лю, Эшлинг требовалось отдышаться.

Она просидела под водой целых четыре минуты и пятнадцать секунд – личный рекорд, который ей удался только из-за переполнявших ее решительности, страха и желания выжить. По большей части, все-таки из-за страха. Когда грудная клетка запылала, внутренности сжались в тугой комок, а яростный шум крови в ушах заглушил все остальные звуки, Эшлинг всплыла на поверхность и с хриплым криком втянула в легкие воздух.

Воздух был черным, ядовитым, липким.

Но даже такой воздух лучше, чем ничего. По крайней мере, здесь был кислород – пусть со взвесью бетонной пыли, горелого пластика, стеклянной крошки, раскаленного металла и бог знает, чего еще (кажется, не обошлось без изотопа цезия-137), – так что Эшлинг дышала.

И дышала.

И дышала.

Она выплыла на берег и дышала.

Бомба, которую взорвал Ань Лю, была мощной: все здания на три квартала вокруг оказались полностью разрушены, а те, что выстояли, получили серьезные повреждения. Взрыв оставил после себя тлеющую воронку 104 фута в ширину и 37 футов в глубину, черную как смоль.

Подойти и посмотреть Эшлинг не решалась – никто не пережил бы взрыва такой силы. Нужно было разыскать дедушку, Джордана и команду – или то, что от них осталось.

Эшлинг поднялась на ноги и побрела вдоль береговой линии на юг. Ветер отчаянно пытался спихнуть ее обратно в воду, залитая водой рация молчала, несмотря на все усилия поймать передачу.

Чтобы не идти сквозь шлейф дыма, окутавшего токийский порт, Эшлинг свернула за угол разрушенного дома и тут же увидела деда и Макклоски, сидящих на краю тротуара. Макклоски переговаривалась о чем-то с Джорданом и Маррсом, поднеся к губам рацию. Еще несколько минут назад они следовали за Эшлинг.

Все четверо оказались вне радиуса взрыва и выжили. Эшлинг бросилась к ним со всех ног. Она налетела на дедушку, порывисто обняла его, и они долго стояли, вцепившись друг в друга.

– Ты вся мокрая, – заметил дед, когда все успокоились и снова сели на бордюр, абсолютно измученные.

– Да вот, решила немного поплавать перед завтраком.

– И как, хорошо?

– Просто замечательно, – отозвалась Эшлинг.

Воцарилось молчание.

– Ладно, – сказала она через некоторое время. – Мне не очень понравилось.

– Мне тоже.

Макклоски продолжала возиться с рацией, пытаясь выйти на связь с остальными членами группы. Эшлинг и дедушка тихо сидели рядом. Где-то вдалеке завывали сирены.

– Нужно уходить, – наконец сказала Эшлинг.

– Смотри, вот они, – указала Макклоски.

Джордан и Маррс – все в саже с головы до ног – вышли из-за угла и перелезли через перевернутую машину. Эшлинг и остальные вскочили и бросились к ним. Джордан и Макклоски обнялись, а Маррс закурил. Сигарета как обычно висела у него в уголке рта. Эшлинг с дедушкой просто стояли, прислонившись друг к другу плечом.

Теперь нужно было отыскать какую-нибудь машину, и группа двинулась по дороге в сторону залива.

– «Кило Фокстрот Эхо»? – внезапно спросила Эшлинг.

Но она уже знала ответ.

Они все мертвы.

– Мертвы. Все до единого, – подтвердил Джордан.

– По крайней мере, Ань Лю тоже погиб, – отметила Эшлинг. – Верно. Я видел эпицентр взрыва – все как по учебнику. Такое бы никто не пережил, – сообщил Джордан то, что ей и так было прекрасно известно.

Они направились к югу. На парковке рядом с полем для гольфа раздобыли два небольших автомобиля. Никто не видел, как они угоняют машины, – вокруг не было ни души. Кружным путем, обходя полицейские кордоны, они вернулись в гостиницу. На месте Джордан раздал всем маленькие круглые таблетки йодида калия и настоял, чтобы все избавились от одежды и оружия – на случай, если те заражены, – и как следует отмокли под душем. Эшлинг радовалась, что не взяла с собой свой древний кельтский меч. Было бы обидно потерять по глупости такой бесценный артефакт.