Путь Крови - Михаил Павлович Игнатов Страница 57

Ограк хмыкнул:

— А он хорош. В меру невежлив, прикрываясь своим положением и командиром, но грани не переходит.

Я даже не глянул в его сторону. Нашёл чему радоваться, советник.

Мне пришлось пройти цепочку от хённама до целого хоу. Гаэкуджа, хёнбен и, наконец, хоу с его алой бляхой на поясе.

Лагерь армии оказался разделён на четыре кольца и у каждого была своя стража и свои старшие. И это мне ещё повезло, что первое, самое большое и лёгкое я преодолел с обозом. Для его стражей хватило и того, что мы не реольцы.

А вот последнему, хоу из Великого дома Дигно даже того, что у меня письмо заместителя главы Академии к самому главе и этот самый глава сидит в шатре за его спиной — не хватило. Вернее, хватило, но не сразу, лишь к ночи, потратив, считай половину дня, я всё же получил доступ к самым важным шатрам лагеря — к шатрам владетелей, советников, куккунов, гонганов и прочих. Повезло, что мне не надо было попасть в шатёр самого короля.

Подозреваю, там бы нашлось ещё одно кольцо стражи, да ещё злее и въедливее, чем все четыре предыдущих.

Здесь же — пустота.

Ни стражи у шатра Вира, ни деревяшки, в которую можно было постучать.

Я пожал плечами и громко откашлялся:

— Кг-ха, кг-ха!

Тишина. Даже мой слух, который гораздо лучше, чему у простолюдинов, и лучше, чем у большей части идаров, подводит. Ни единого шороха, даже нет звука дыхания. Вот только я знаю, что глава Вир в шатре. Я снова пожал плечами и громко объявил:

— Глава Вир, ученик Академии Лиал из Малого Дома Денудо прибыл, чтобы завершить условия договора.

В полной тишине вдруг раздался приглушённый полотном шатра голос:

— Раз прибыл, то входи.

Я тихо выдохнул и потянул тонкий ремешок, который стягивал полотнище входа, а затем, пригнувшись, нырнул в открывшуюся дыру.

Я меньше волновался, прыгая навстречу умениям реольских Паладинов.

Вир обнаружился на лежаке у дальней части шатра. Полулежал как ни в чём не бывало на груде подушек, черкая угольной палочкой в потрёпанной и старой даже на вид книге.

Сабио Атриос, заметь за мной такое пренебрежение к древности, устроил бы мне головомойку, но думаю, то, что редкость и драгоценность для Малого дома, для главы Академии Вира не более чем хлам.

Опомнившись от неуместных размышлений, я склонился:

— Ученик Академии приветствует главу. У меня к вам письмо от учителя Закия.

Вир шевельнулся, опуская ноги на застеленный ковром пол шатра, и вытянул руку:

— Так давай его сюда.

Тихо хрустнула печать на закрытой части письма, которую не посмел вскрыть и хоу, Вир растянул губы в лёгкой улыбке, скользя глазами по строкам.

Закончив, отложил письмо на столик в изголовье, поднял взгляд на меня:

— На месяц раньше отведённого тебе срока. Похвально. У меня для тебя две новости, одна хорошая, вторая не очень. Первая заключается в том, что благодаря твоему усердию у тебя теперь больше времени на то, чтобы выполнить условия нашего договора. Вторая, та новость, что похуже, заключается в том, что этого времени у тебя чуть больше полутора месяцев, но меньше двух.

Из меня словно воздух выбило. Молак, который до этого молча висел у правого плеча, быстро проговорил:

— Время, господин. Это нарушение. Договор был заключён на шесть месяцев.

Не так я представлял себе этот разговор. Клятый Вир, чтобы его Ребел к себе прибрал, пусть бы вместе дремали в забвении вечность. Я собрал разбегающиеся мысли в кучу, возразил:

— По договору у меня шесть месяцев и впереди ещё три, но никак не полтора.

— Жизнь — несправедливая штука, — равнодушно пожал плечами Вир.

— При всём моём к вам уважении, — процедил я, — глава Вир, но мы на такое не договаривались.

— Уважении? — усмехнулся Вир, покачал головой. — Ладно, опустим это.

— Договор, — повторил я. — Вы не боитесь, глава Вир, что станете клятвоотступником?

— Нет, — ухмыльнулся он уже откровенно, подтверждая мои самые мрачные догадки, — не боюсь и объясняю почему. Формально да, у тебя ещё два с лишним месяца, — ткнул в меня пальцем. — Не три, как ты тут пытаешься меня обмануть, не учитывая дорогу ко мне. Обмануть, но я молчу про клятвы и их нарушение, правда же?

Я смолчал, под смеющимся взглядом Вира, и он опустил руку.

— Конечно, я мог бы дать тебе все эти десятицы, но твоя проблема в том, Лиал, что через полтора месяца назначен штурм Теназа, и у меня большие планы на твоё в нём участие. Я лишь забочусь о тебе.

— Заботитесь?!

Я всё же не сдержался, но тут же прикусил язык, проклиная свою вечную несдержанность.

Вир же кивнул, ничуть не смущённый моим воплем:

— Именно забочусь. Если ты не успеешь набрать оговорённую нашим договором силу, боюсь, штурма Теназа ты не переживёшь. Зато, если выживешь, то после взятия города оставшиеся две или три десятицы от нашего с тобой договора можешь наслаждаться тренировками, оттачивая свои умения до полного совершенства, — Вир откровенно надо мной издевался, а следом вкрадчиво добавил. — Или же насладиться простым отдыхом. К семье съездить. Не хочешь?

Я закончил считать про себя до десяти, уже спокойно пожал плечами:

— Хочу. Но лучше спросить — а есть ли у меня выбор?

— Хороший вопрос, — согласился Вир. — Выбора у тебя нет. Я уже немало сделал для твоего Дома. Раскалывание ваших врагов, контракты на поставку слёз Амании, покровительство именем, которое заставило многих три раза подумать, прежде чем тянуть руки к твоему Дому и его шахтам. Пора расплачиваться, Лиал, пора расплачиваться.

Я мрачно кивнул:

— Я готов.

— Тогда начнём.

Вир встал, как был, босиком прошёл к левой стороне шатра, к полкам, где стояли десятки шкатулок, взял одну, открыл.

— Это твоё.

И с этими словами бросил мне что-то, блеснувшее металлом и цветным.

Я поймал и посмотрел на полученное, раскрыв ладони.

Медальон, который дарил мне отец перед отправлением в Кузню крови — кругляш с гербом Дома Денудо и огромной слезой Амании внутри. Вторая вещь — это зелёная, с алой кистью прямоугольная бляха гаэкуджи.

Всё то, что у меня отобрали, перед тем как отправить в тюрьму владетеля Хонесто. Ну, кроме меча, который Ирал просто украл. Интересно даже — а что об этом подумали родители или сам Хонесто.

Вир снова ухмыльнулся:

— Пользуйся своим, замены такой слезы я тебе выдать не могу. Твой отец не спешит продавать Академии столь великолепные слёзы.

Я промолчал. Вир стёр с лица улыбку и