Семен Кожанов - Последняя черта Страница 55

Назавтра был назначен общий сбор всех, кто имел хоть какое-то отношение к интернату: бывшие и нынешние воспитанники, их родственники и друзья. Должно было собраться не меньше пятисот человек, очень многие приезжали из других городов Украины и даже стран. Тем, кто сейчас находился на службе в вооруженных силах Украины, были высланы срочные телеграммы с известием, что у них умерли близкие родственники и требуется срочное их присутствие.

Пока парни под руководством братьев Патроховых, работали над планом города, я писал речь для Вовки Серова. Завтра, на общем сборе, он должен был сказать что-нибудь торжественное и проникновенное, что-нибудь такое, чтобы все, кто был в зале, были готовы отдать свои жизни. Сам Вовка не понимал, почему я не хочу выступать перед такой большой аудиторией, ведь у меня и речь была поставлена лучше, а во время беседы я мог с легкостью импровизировать и быстро находить ответы на любые, даже самые провокационные вопросы. Но выступить завтра с трибуны означало только одно — взять на себя командованием отрядом, а вот этого мне хотелось меньше всего. Во-первых, это большая ответственность, а во-вторых, большая опасность не только для меня, а в первую очередь для моих близких. Найти мою семью, которая сейчас находится в Сибири, у родственников жены, не составляло особого труда. Именно поэтому я не хотел выходить на свет, а планировал оставаться в тени как можно дольше.

Через несколько часов мне было пора ехать в квартиру, которую Кружевников использовал как почтовый ящик. Взяв с собой для прикрытия Гену и Ветрова, мы, загрузившись в зеленую «копейку», поехали на улицу Буденного, дом 19. Ночью в спальном районе царила полная тишина. Все-таки два часа ночи. Машину мы бросили на другом конце двора. Ветров остался в машине, двигатель которой не глушили. К нам в машину сели двое пацанов, которых Серов-младший оставил вместо себя для наблюдением за квартирой. В квартиру я пошел один, Гена остался на улице, прикрывая меня. Дверь нужной мне квартиры была плотно прикрыта. Потянув за ручку, я открыл дверь и осторожно проскользнул внутрь. Света, который проникал через неплотно прикрытые жалюзи, было достаточно, чтобы не натыкаться в темноте на предметы интерьера. Хотя, по большому счету, натыкаться особо не было на что. В квартире царило спартанское убранство в стиле — «минимализм». Двухкомнатная квартира, в которой из мебели были: кровать и шкаф — в одной из комнат и стол и три стула — в другой комнате.

На столе лежала большая коробка и два бумажных конверта. Открыв коробку, я оглядел ее содержимое: деньги в банковских упаковках, несколько удостоверений на имя офицеров российских спецслужб и упаковка белого рассыпчатого вещества, скорее всего — наркотик. В конвертах были какие-то бумаги, схемы и фотографии. Фотографий была целая стопка, большие и маленькие с изображением людей и зданий. Собрав все это в принесенную с собой сумку, я внимательно осмотрел квартиру и нашел на кухне несколько «стволов», явно предназначенных, для спецназа: ВСС «Винторез», восемь сменных магазинов к нему и пластиковый пакет котором было запаяно триста патронов. Рядом с «Винторезом» лежал пластиковый кейс, в котором были уложены два небольших пистолета и один цилиндр глушителя. Взяв один из пистолетов в руки, я увидел на рукоятке выбитое клеймо — «ГШ-18». Вместе с кейсом лежало шесть сменных магазинов и восемь упаковок, на пятьдесят патронов каждая. Все патроны были с бронебойной пулей. Также вместе с кейсом было три кобуры: плечевая — скрытого ношения, и две поясные, одна мягкая, которую можно прицепить на ногу, и одна жесткая, для ношения в разгрузочном жилете.

В ванной комнате, под раковиной, стоял пластиковый шкаф, внутри которого лежали четыре автомата Калашникова АКСУ. Вместе с автоматами лежало двадцать запасных магазинов, а вот патронов было всего сотня.

Все найденное в квартире я положил в сумку, благо взял ее, большую и крепкую.

Я вышел на улицу, и, сев в машину, мы все вместе покинули пустынный двор пятиэтажек. Доехав до интерната, все отправились спать. Я прихватил сумку с собой — утром разберусь с ее содержимым.

Когда я засыпал, у меня промелькнула только одна мысль — приснится или нет мне сон-вещун?

Глава 7

Банковский «минивэн» подъехал с опозданием в три минуты — что, в принципе, ничего не означало. Ну опоздал и опоздал, в конце концов, инкассаторы приехали не в магазин за выручкой, а на подработку — «шабашку», так сказать. Бронированный «Фольксваген Т4» встал точно в то же место, где он останавливался и три дня назад, — небольшой закуток между выступающим углом здания и мусорными баками. Закуток находился в небольшом тупичке, между двумя строениями. Рядом располагались ювелирный магазин и ломбард. Машина появлялась раз в три дня. Инкассаторы приехали, чтобы вывезти упакованные в коробки драгоценности и часть выручки ломбарда. Скорее всего, существовала договоренность между старшим группы инкассаторов и хозяином магазина.

Один из инкассаторов вышел из машины и направился к неприметной металлической двери, которая располагалась в стене здания. Инкассатор выбил пальцами условный сигнал, дверь открылась, пропуская инкассатора внутрь.

— Начали! — прошептал я в гарнитуру мобильного телефона.

Мусорные баки «взорвались» грудой мусора. Наружу вылетели целлофановые пакеты, куски упаковочного пенопласта и пустые пластиковые бутылки. Из контейнеров выскочили два человека, укутанные в плащ-палатки. Большие капюшоны плащей, призванные укрывать солдатскую каску, были надвинуты на головы и завязаны внизу, на шее. В капюшонах были вырезаны прорези для глаз и рта. Упакованные в плащ-палатки и капюшоны-маски, нападавшие были похоже на бэтменов.

Один из «мусорных» бэтменов несколько раз выстрелил в темное нутро инкассаторской машины из травматического пистолета «Оса», а второй тем временем, подскочив к двери, упер в нее кусок металлической трубы и ударом ботинка вбил ее в асфальтное крошево. Теперь открыть дверь будет очень тяжело.

Упакованные в плащ-палатки парни сноровисто вытащили из «Фольксвагена» брезентовые мешки с деньгами. Один из бэтменов кинул в машину инкассаторов продолговатый цилиндр, из которого раздавалось шипение и вырывались клубы дыма.

Я сдал машину задом и заехал в тупик. Задние дверцы моего «Пежо Боксер» были предусмотрительно открыты. Оба бэтмена запрыгнули в кузов машины. Я нажал на педаль газа и рванул с места. Задние колеса, истошно взвизгнув, начали бешено крутиться, оставляя жирные черные полосы на асфальте. Машину повело из стороны в сторону, но она не двинулась с места. Я выжал педаль газа до пола, мотор ревел на повышенных оборотах, но машина не слушалась, она замерла как вкопанная.