Ковчег 5.0. Межавторский цикл - Руслан Алексеевич Михайлов Страница 54

Во-первых, я отказываюсь, вести переговоры с теми, кто стреляет в детей. Принципиально. И плевать, что стрелок мог увидеть только машину — нехрен стрелять, сначала надо посмотреть, куда ствол нацелил! И на кого именно!

А во-вторых, я понимал мозжечком и копчиком одновременно, что чувак, чей указательный палец нервно подрагивает на спусковом крючке автомата, попросту может не услышать моего тихого «здрасьте» и сразу пальнет. И я кончусь, разлетевшись жирной вспышкой. Нет уж. Пусть они разлетаются словно конфетти.

Спустя десять минут после нашего прибытия площадка перед тоннелем оказалась очищена от отпечатков шин «приехавших» сюда совсем с другой стороны. Медленно растаял запах сожженного горючего, вновь повисло в воздухе цветочное благоухание. У входа остался Беляк — в странной напряженной позе, прижавшись боком к стене тоннеля. А я получил возможность осмотреться и пройти внутрь, ведомый Владом.

Засада почти готова. Осталось лишь подтащить к самому выходу что-нибудь большое, не слишком тяжелое и могущее отразить несколько автоматных пуль. Дробовик у меня. Значит, мне и придется ждать у самого входа, подпуская чужаков к себе поближе. Дробовик не самое дальнобойное в мире оружие. А я самый «косой» в мире стрелок.

И снова психология, и социология… эх…

Влад может, стреляет и получше меня. Он и в армии служил. Да и Беляк тоже может оказаться прирожденным снайпером.

Вот только не могу я сейчас предложить им взять дробовик и притаиться там, на самом острие атаки. Потому что мой поступок могут расценить неоднозначно. Как трусливую попытку «улизнуть» от опасности. Как нежелание рисковать самому, подставляя вместо себя другого. Мало кто поверит, что вот этот дряблый толстяк обладает храбрым сердцем. На моей роже никогда не было начертано крупными буквами «мужской характер» и «мужество». Нет, там скорее было начертано «инфаркт не за горами» и «жирная туша». Мне придется самому встать на самом «жарком» месте.

— Если хочешь, я могу засесть у входа — взглянув мне в глаза, предложил Влад.

Я едва не закашлялся…

— Спасибо — через силу ухмыльнулся я — Раз я сам предложил идею, мне ее и претворять в жизнь. Так что сам сяду. Ты мне только еще раз повтори про вот этот переключатель или как он там называется. А ты возьми у Беляка его дерринджер и подстрахуй меня.

— Хорошо — скупо ответил Влад — Смотр, подойдет, нет?

— А что это? Вернее я знаю, что это… на языке вертится… блин! В стольких фильмах старых видел ее… это же…

— Порше триста пятьдесят шесть… спидстер. Вещь! Дизайнер Эрвин Коменда — еще одна легенда прошлых веков.

— Ее и возьмем! — твердо заявил я, скользя взглядом по невероятно плавным округлым обводам корпуса.

Настоящая Машина с большой буквы. Черный блеск покраски, красная кожа салона…

— Жалко… — вздохнул Влад — Ни единого пятнышка на покраске! Ни единого скола! И вообще как новая,… что с этим Ковчегом? Одни машины в хлам, а коллекционный Порше словно только что с завода.

— Да — согласился я — Как новая. И многие о такой мечтали. Или видели в фильмах и восхищались. По такой милой крошке не каждый пальнет ради развлечения. Даже у самого психованного мужика рука вздрогнет. А вот подойти и осмотреть раритет — это запросто! Сразу и кинутся поскорее крошку облапать. В салон заглянут,… а там я! Жирный, улыбающийся и смертоносный. Хе! Но надо снять хотя бы одно сиденье, иначе я не спрячусь. Сможем ее докатить?

— Колеса в порядке. Двигатель в порошок. Под капотом одна куча ржавчины и несколько стекляшек. Но докатить сумеем.

— Вот и покатили…

К слову, Порше стоял метрах в десяти от входа, скромно приткнувшись у стены. И я так и не сумел разглядеть тоннель в подробностях. Довольно высокий свод, бетонные стены, свисающие с потолка обрывки проводом, мох в углах, трещины…

Ничего. Сейчас закончим наше дельце и можно будет рассмотреть все в деталях. Потому как даже на этих считанных метрах я уже успел заметить, как минимум пять легковых машин. А что там дальше? Еще больше «вкусного»?

И самое главное — если удастся выжить, то, как это все перетаскивать?…

— Вот здесь и поставим — тихо произнес я, когда Порше наполовину выкатился из темноты на солнечный свет, сразу же отразившийся от его хромированных частей. И правда — глаз не оторвать.

Сиденье Влад извлек очень споро, воспользовавшись своим супер протезом. И я залег внутрь, прижав к груди готовый к бою дробовик, направленный дулом к ногам. Переглянулся с нависшими надо мной ребятами, кивнул и затих. А товарищи исчезли в глубине тоннеля, спрятавшись за щедро разбросанными внутри укрытиями.

Все произошло по сценарию…

Сначала я услышал шум шагов. Глухие звуки раздраженной беседы.

А затем восклицание. Чей-то крик:

— М-мать! Это же…

— Ух!

— Мое! Мое я сказал! — недовольный рев чьей-то могучей глотки.

В край кузова вцепляются жадные пальцы, надо мною возникают две озаренные радостью заросшие щетиной морды. Опускают взгляды ниже, удивленно пялятся на две жирные голые ляжки протянувшиеся под рулем автомобиля, скользят выше и застывают на дуле поднявшегося автоматического дробовика.

— Это они! — резкий крик Влада дает мне понять всю правильность моих действий.

И я мягко веду стволом, утыкаю его в переносицу первой рожи и нежно нажимаю податливый спуск.

— А-а-а… — сипло тянет чужак, скашивая глаза к переносице.

Д-дах! Д-дах! Д-дах!

Странно и жутко подносить ствол боевого оружия впритык к человеческому лицу и нажимать спуск. Особенно при эффекте «полного погружения», «полного присутствия».

Странно видеть, как после первого выстрела, как после разрядки патрона двенадцатого калибра в упор, лицо человека остается целым, меняется лишь гримаса — испуганное недоумение сменяется ужасом.

Небритый мужик остался жив после первого выстрела в упор — не знаю размер урона дробовика и патрона, но он должен быть очень внушительным. Из дула вылетел сноп огня вперемешку со смертью. Но поймав лицом весь сноп, мужик уцелел — его лишь отшатнуло на шаг, но он не упал, ибо вцепился в кузов Порше мертвой хваткой. Тут и прозвучал второй выстрел. И мужик рухнул навзничь, исчезая во почти незаметной вспышке. Враг попросту растворился,… а я уже дернул ствол дробовика в сторону, нацеливая на открывшего рот второго парня с пробивающейся светлой бородкой.

Д-дах! Третий выстрел… и этого хватило, чтобы убить. Второй враг оказался куда менее живучим. Один выстрел в упор выбил из него всю жизнь без остатка. Его руки безвольно обвисли, лицо утратило осмысленность, став похожим на лицо искусно выполненного манекена. Ноги подогнулись, светлобородый парень подался вперед,