Надежды на лучший мир - Валерий Увалов Страница 50

сеть обмена данными ИскИнов, но не могли вмешиваться, точнее могли, но только от этого мало толку, пока там верховодит планетарный ИскИн. Но, судя по заявлению Кария, проблема устранена. Астероиды добрались до логова этого затворника и превратили его в плазму. Но на этом еще не все – настало время Троянского коня.

Створки снова открыли воронку, и через нее уже полез наш планетарный ИскИн, добытый на Оршу. Все, кто мог это делать, смотрели сейчас затаив дыхание на тактическую схему, где маркеры элемийских сил горели как враги. И только мы в центре планирования видели, как наш ИскИн ворвался в сеть и начал один за другим подчинять себе ИскИны высшего ранга, пока вся планета и ее орбита не стали дружественными нам.

– И что теперь? – спросил Туров.

Не отвечая ему, я обратился к генералу Уолтерсу:

– Генерал, теперь ваша очередь демонстрировать свои навыки. Высаживайте своих людей и начинайте налаживание выпуска продукции.

Да, какие-то заводы безвозвратно повреждены, но бо́льшая их часть осталась в рабочем состоянии, я уже не говорю об орбитальных силах.

– А мы, – я посмотрел Турову в глаза, – через час отправляемся к следующей цели, пока не закончатся все астероиды, а когда они закончатся, вернемся за следующими.

Глаза Турова округлились, но, не дав ему ничего возразить, я обернулся и выкрикнул:

– И доставьте мне адмирала Уильямса.

⁂

Окрестности звездной системы Элем. «Звездный странник» № 113

Искусственный биологический мозг, созданный человеком для космических кораблей, обладает гибкостью мышления и при должном времени и опыте вполне может развиться до осознаваемой себя сущности. Но в свете проблем с Арахна, с помощью бортовых компьютеров было установлено ограничение на развитие биологической составляющей. Поэтому сейчас «Звездный странник» номер сто тринадцать мчался сквозь пространство в самоубийственную миссию, желая только выполнить приказ.

Но все же, как и большинству живых существ, сто тринадцатому не было чуждо чувство прекрасного и здорового любопытства. Он преодолевал огромные расстояния на половине скорости света и любовался окружающими пейзажами. Практически все звезды и галактики, которые находились спереди, по ходу движения, светились голубоватым светом, а те, что были позади, приобрели оранжево-красный свет. Словно Вселенная разделилась на две части, и граница раздела сейчас проходит ровно через сто тринадцатого.

Плазменный щит обволакивал «Звездный странник» начиная с носа корабля, распространяясь почти до середины, как половинка некоего кокона. На такой скорости он постоянно подвергался бомбардировке мелких частиц и пыли, что приводило к его свечению. Плотность и размер встречающихся частиц сильно отличались друг от друга, поэтому местами щит светился более ярко, что создавало причудливые узоры, переливающиеся и постоянно перетекающие один в другой.

Сто тринадцатый уже месяц находился в пути от границы гиперпространственного барьера, но все еще не мог насытиться завораживающей красотой и сутками мог смотреть на туманность и узоры на щите, пытаясь найти в них какой-то смысл. А когда потребовалось развернуть корабль для торможения, он делал это медленнее, чем положено, наблюдая, как щит перетекает с носа на корму, и после уже не отрывал своего взгляда, словно чувствуя, что больше никогда не увидит ничего подобного.

Полуторамесячный полет завершился в системе Элем на расстоянии ста пятидесяти астрономических единиц от центрального светила, на неделю позже, чем рассчитывалось ранее. Подобный недочет показался сто тринадцатому интересным, и бортовым компьютерам тоже, поэтому данная проблема была тщательно описана, со сбором всех возможных параметров, и упакована для отправки в первую очередь. К этому моменту относительная скорость сто тринадцатого снизилась до сотни километров в секунду, и он спокойно мог приступить к выполнению своей миссии.

Местная звезда светила тускло, и ее спектр достигал максимума в инфракрасном диапазоне, хотя Элем больше Солнца и должна светить ярче. Ученые предполагали, что это гиперпространственный барьер искажает свет, но и внутри барьерного пузыря со звездой творилось что-то неладное.

Около часа сто тринадцатый записывал параметры звезды, заодно наблюдал, нет ли чего опасного в окрестностях. Не обнаружив ничего подозрительного, он приступил к более детальному исследованию системы. Для начала с борта стал сыпаться целый рой зондов, которые отдалялись от борта своего носителя на безопасное расстояние, а затем включали маршевые двигатели и разлетались во все стороны.

На самом корабле разворачивались целые кластеры всевозможных систем наблюдения просто невероятных размеров. Помощники сто тринадцатого, небольшие технические пауки, стаями бегали по корпусу, дополнительно закрепляя выдвинувшееся оборудование. Через пару суток «Звездный странник» стал похож на плод больного воображения какого-нибудь фанатика от науки. Кругом торчали антенны, приемники телескопов различных диапазонов. В общем, все, что могло слушать или смотреть, именно это и выполняло.

Еще одна странность этой звездной системы была обнаружена, когда зонды разошлись на достаточное расстояние для хорошей триангуляции, да и разведывательный комплекс самого сто тринадцатого вышел на полную мощность. И странность заключалась в том, что, кроме центрального светила и двух газовых гигантов, в системе больше ничего не было. Даже та зона, которая в Солнечной системе называется Поясом Койпера и обычно полна небольших небесных тел, была очищена от всего, что больше километра диаметром.

Сто тринадцатый заглянул в файл, где звездная система Элем была описана в подробностях. Два газовых гиганта на ближних к звезде орбитах и шесть каменных планет, в том числе и несколько астероидных поясов, – этой информации нельзя не доверять, так как она предоставлена теми, кто здесь жил. Но сейчас ни одной каменной планеты не было. Сто тринадцатый даже на мгновение подумал, что прибыл не туда, но повторно сверившись с маяками, убедился в обратном.

Еще сутки сто тринадцатый, пытался обнаружить пропажу, но не преуспев в этом, решил направиться ближе к звезде, так как больше ничего интересного не было. Траектория сближения была выбрана как у залетающих время от времени комет – очень вытянутый эллипс с пролетом у местной звезды на минимальном расстоянии около двухсот миллионов километров.

Можно было, конечно, дождаться, пока зонды приблизятся на достаточное для изучения расстояние, тем более что эта миссия была ориентирована на разведку в стане врага, но сто тринадцатый не обнаружил никакой опасности, да и скучно вот так висеть на месте. Поэтому он тщательно рассчитал вектор разгона и запустил основной двигатель на несколько секунд, после чего стал медленно падать к центру системы.

Через месяц, приблизившись на расстояние семьсот пятьдесят миллионов километров к светилу, сто тринадцатый понял, куда делись все местные небесные тела. Он, как и с плазменным щитом, не мог оторваться от наблюдаемого объекта, находящегося рядом со звездой и, казалось, нарушающего все физические законы мироздания. Мало того что этот объект был колоссальных размеров, так он еще находился в одной точке относительно звезды и не двигался. Обычно объекты должны вращаться по орбите, чтобы компенсировать гравитацию, но этот просто висел на месте.

Еще через сутки сто тринадцатый почувствовал интерес со стороны наблюдаемого объекта. Пару раз он был облучен направленным потоком частиц, после этого инцидента еще несколько часов ничего не происходило, и сто тринадцатый стал предвкушать, когда он приблизится и облетит звезду, рассматривая объект более детально.

Внезапно произошел удар такой силы, что сто тринадцатый на мгновение отключился. Он только успел зафиксировать чудовищную перегрузку, словно корабль напоролся на стену. А когда он вновь очнулся, то обнаружил, что оглох и ослеп, но все еще жив.

Первое, что он сделал, – это вырастил новый себе новый приемо-передающий узел и установил связь с техническими пауками, которые также выжили после удара, благодаря которым он и смог осмотреться. Как оказалось, предположение о стене было не так далеко от истины. Пауки передали, что корпус пошел гармошкой, по всей поверхности виднелись лопнувшие панели, фермы, хитиновые и костные образования, а пространство вокруг усеяно тысячами обломков. Но на этом проблемы не закончились: из-за длины корабля в момент удара его корпус изогнулся и переломился пополам, сложившись как книжка.

Когда он сумел вырастить свои собственные органы осязания взамен утраченных, непродолжительная самодиагностика показала, что кораблю конец, да и ему со временем тоже, если то, что