Песня чудовищ - Анастасия Александровна Андрианова Страница 5

Настроение Ивлада немного поднялось, когда он шагнул на ступени и почувствовал тёплый запах съестного. Над входом в харчевню было выцарапано яблоко – небольшое и неприметное, но взгляд Ивлада сразу за него уцепился. Его это насторожило: яблоки в Аларии рисовали нечасто, это означало, что в заведении будут рады принять колдунов. Но чтобы так близко от столицы… А стоило Ивладу потянуть дверь на себя и войти внутрь, как он вновь упал духом.

В зале было темно, чадила лишь пара толстых оплывших свечей, спрятанных где-то в дальнем углу. Негромко и гортанно переговаривались немногие посетители – наверное, всю ночь тут веселились. То и дело слышались звуки, с какими дешёвые глиняные кружки ударялись донцами о дощатые столы. Помимо нехитрой еды, здесь пахло гарью, сыростью и чем-то новым, странным и неприятным. Ивлад поднял воротник, пряча нос, и почти на ощупь двинулся вдоль стены. Понемногу глаза привыкли к мраку, и Ивлад, отыскав свободный стол, хотел было сесть на скамью, но вовремя заметил, что сиденье покрыто пятнами грязи и остатками засохшей похлёбки. К горлу подступила тошнота, Ивлад вцепился в мягкий бархат накидки и нащупал пуговицы: нельзя испортить дорогую вещь сестры, замарав о грязную лавку. Расстегнувшись до половины, Ивлад сообразил, что под накидкой у него – алый кафтан, расшитый серебряной нитью. Тоже не лучший наряд для подобных мест. Проклиная себя за глупость, он ощутил, как кровь приливает к шее и щекам.

Ребёнком Ивлад частенько забегал на дворцовую кухню: там всегда было тепло и светло, розовощёкие кухарки пели песни и постоянно что-то готовили к царскому столу. Младшего царевича они обожали: Ивладу в руки сразу сыпались пряники, ещё липкие от незастывшей глазури, тёплые пирожки и глангрийские цукаты из дивных ароматных фруктов. Наевшись, он оставался у одной из огромных печей и слушал сказки, песни, былички, а иногда и засыпал, разомлев от вкусной еды и тепла.

Харчевня на постоялом дворе не имела ничего общего с царской кухней – даже едой здесь пахло иначе, грубо, резко, навязчиво. Вместо звонких голосов кухарок – ругань, под ногами – грязная слякоть.

«Странно было бы ожидать другого», – попытался подбодрить себя царевич.

– Так и будешь стоять, богатенький? – хрипло хохотнул кто-то над самым ухом.

Ивлад вздрогнул и поднял глаза на незнакомца: мужчина был так же бородат, как и хозяин, но одет куда хуже, да и пахло от него чем-то отвратительным.

– Да, я постою, – ответил Ивлад, отводя взгляд. Почему-то ему было стыдно смотреть на мужчину.

– Замараться боишься?

Тяжёлая ладонь опустилась на плечо, пригвождая Ивлада к месту. Он скривился.

– О-ой, ещё и носик морщишь как девица! А вдруг и правда девица? Вас, безбородых богатеев, и не разберёшь!

– Простите… – вымолвил Ивлад, выворачиваясь из хватки незнакомца. – Я просто ехал мимо.

– Не тронь моего гостя, Ибгар, – окликнул уже знакомый голос. Внутрь, стряхивая снег с одежды, вошёл хозяин. – Аичка, тащи пожрать!

Мужчина в последний раз смерил Ивлада недобрым взглядом и убрал руку с его плеча. Ивлад тут же принялся отряхивать накидку в том месте, где лежала чужая ладонь. Из глубины зала послышались смешки.

– Садись, сейчас Аичка принесёт еды, – сказал хозяин и двинулся в сторону двери, ведущей, должно быть, в кухню.

– Б-благодарю. Я постою. – Ивлад гордо вскинул подбородок, ожидая новую волну смеха. И не ошибся: харчевню едва не разорвало от хохота.

Скоро прибежала Аичка – молодая кругленькая девушка с рыжей косой. Хитро сощурив лисьи глаза, она поставила перед Ивладом миску, накрытую толстым ломтём хлеба, и глиняную кружку, каких Ивлад отродясь не видел.

– Благодарю, – снова сказал он и протянул Аичке, как и хозяину, золотник. Девушка заулыбалась и бесстыдно сунула монету в вырез платья. Ивлад закашлялся, поспешно отвернувшись.

Есть стоя было неудобно. Миска оказалась слишком горячей, ложка – толстой и шершавой, а похлёбка – не очень-то вкусной. В жирном бульоне плавали крупные куски лука и моркови, попался даже жилистый кусок мяса. Зато хлеб с семенами оказался неплох, и Ивлад почувствовал себя значительно лучше, наполнив желудок горячим.

– Ну а теперь, – тяжёлая рука вновь упала на его плечо, Ивлад вздрогнул и пролил бульон на кафтан, – ты и с нами поделишься золотом. У тебя его много, да? Не пожалел даже за Аичкино грошовое варево отдать золотничок.

Мужчина засмеялся. Ивлад отставил пустую миску и обернулся – ну конечно, тот самый бородатый задира Ибгар не пожелал оставить его в покое. Только в этот раз к нему присоединились ещё четверо – наверное, все те, кто сидел в тёмном углу. От них кисло пахло спиртным, только не сладким вином, а чем-то другим, землисто-болотным.

– Я плачу за услуги, – ответил Ивлад. – За приют для коня и за обед. Простите, но вы ничего не сделали мне.

– Как насчёт сохранения жизни? – осклабился самый высокий из мужчин, худой, с лицом, покрытым щербинами. – Мы тебя не убьём, а в обмен ты оставишь нам всё, что есть. Включая оружие.

Точно, оружие! Ивлад потянулся за ножом, который висел на поясе, но Ибгар перехватил его запястье и стиснул так сильно, что у Ивлада брызнули слёзы.

– Шустрый щенок, – шикнул Ибгар. – Ребята, посмотрим на ножик? Наверное, о-остренький!

Нож вышел из ножен, блеснуло лезвие в полумраке харчевни. Ивлад дёрнулся, пытаясь отобрать своё оружие, но Ибгар с силой толкнул его в грудь. Ивлад упал на пол, как раз туда, где скопилось больше всего грязного талого снега вперемешку с мусором.

«Отец вас повесит», – хотелось злобно крикнуть, но быстро пришла и другая мысль: «А тебя не повесит ли за непослушание?»

Ивлад стремительно поднялся на ноги, горя́ от злости и унижения. Рябой мужчина заметил кошелёк у него на поясе и метнулся куницей, растопырив пальцы, но Ивлад остановил его точным ударом в нос. Мужчина завыл, на пол брызнула кровь, и вся харчевня взорвалась криками.

– Режь его!

– Проще будет!

Ивлад вскочил на стол и спрыгнул с противоположной стороны, надеясь хоть так защититься от нападающих. Почти сразу он понял, что это был плохой замысел: Ибгар толкнул стол, и тот впечатал Ивлада в стену.

– Пятеро на одного?

Чей-то голос прозвучал ясно и грозно, холодом разрезав душный полумрак. В харчевню вошёл незнакомец: статный, широкий в плечах, нестарый, но с полностью седыми волосами. Весь его облик выражал спокойное величие и затаённую силу – Ивлад не заметил при нём оружия, но отчего-то обидчики разом отпрянули от царевича, не скрывая разочарования.

– Господин Вьюга, да мы так, развлекались просто, – заныл рябой.

– Развлекайтесь работой, – мрачно отозвался тот, кого назвали Вьюгой.