Гении неба - Ежи Радзивилл Страница 49

Невозможно ни напеть, ни пересказать, ни нарисовать Песню, ее можно лишь пропустить сквозь себя, познать, как познают Настоящую Женщину: Каждый раз — заново, словно он, этот раз, единственный…

Пока задумчивый против обыкновения Боу крутил свой шестигранный штурвал, ведя наш чумазый, но симпатичный карманный пароходик домой, я молчал. Я приходил в себя после того светлого потрясения, которое вызвала музыка Отшельника. Это потрясение я не мог сравнить ни с чем в своей прошлой жизни. Ну… Словно бы меня подключили к невероятным глубинам спокойной вселенской мудрости, которая выслушала все невысказанное, и поняла, и похвалила за одно, ласково упрекнула за другое… Все равно не получается передать.

— Я счастлива, — сказала прижавшаяся по-детски ко мне Мани, — Теперь я готова последовать за тобой повсюду, мой Звездный Капитан. Теперь я никого и ничего не боюсь, пока я рядом с тобой. Что бы ни случилось…

Она сказала это, когда мимо нас уже проплывали сваи канала — улицы Итива, на которой стоял Гостиный Дом Тхонга. По обыкновению, хозяин встретил нас на причале — балконе, истомленно сказал:

— Я уже начал беспокоиться, не выскочил ли катер на мель. Фарватер реки последнее время очень переменчив. Рад сообщить, что мы все успели сделать, Звездный Капитан, и вы прибыли как раз в самое подходящее время. В покоях вас ждут самые квалифицированные специалисты.

— Вы что-то заказывали? О чем он говорит, или вы готовите мне новую неожиданность?

— Пожалуй, да, — пробормотал я, — Там тебе все объяснят, не волнуйся.

К этому времени я как раз довел Мани до дверей ее апартаментов и повернулся, высвободив руку, к тхерранам, которые нетерпеливо переминались у моего кресла:

— Я готов. Если нет возражений, то я сяду, так всем будет удобнее.

Хмурый, жуликоватого виду субъект вперился в меня, расхаживая вокруг кресла. Другой, самодовольный лощеный толстяк, одетый по последней местной моде, приложил ко мне в нескольких местах веревку, завязывая каждый раз особенный узел, довольно что-то пробормотал про пропорции и удалился в соседнюю комнату, тотчас начав там командовать сытым, капризным голосом. Третий расположился у меня в ногах, сосредоточенно ощупал ступни, после чего, покачивая головой, молча уселся за раскладным столом и стал что-то резать, сшивать и клеить. Вокруг царила суета, которую нарушали только я и довольно, хотя несколько озабоченно, улыбающийся Тхонг. Мы с хозяином пили десятилетнее вино «Луга Хон-Си» и обсуждали детали предстоящего дела вперемешку с последними сплетнями. Неожиданно Тхонг рассмеялся:

— Да, я же не рассказал главного, самого пикантного: сегодня ночью Чжудэ проснулся от такой кошмарной ругани и грохота в его ворота, как будто дом Верховного Судьи штурмовали бесноватые из местного Дома Призрения. Он послал охрану узнать, что происходит? Оказывается, шумел один — единственный человек, кричавший, что послан сопредельной империей Ра чтобы добиться выдачи одного-единственного человека. Кого бы вы подумали?

— Не меня ли?

— Совершенно верно. Но причина выдачи заключалась, по словам этого сумасшедшего в том, что с вами (прошу прощения, из молитвы слова не выбросишь) сожительствует Ее Вечность Императрица Ра, скрывающаяся под именем Мани!

— Не шевелите головой, а то я за себя не ручаюсь, — хмуро сообщил угрюмый субъект позади. Я слышал лязганье его инструментов, но передо мной не было зеркала, чтобы оценить его труды. Из покоев Мани внезапно раздались душераздирающие рыдания. Тхонг жизнерадостно засмеялся:

— Обычаи, знаете ли! Не стоит беспокоиться. Кстати, сто тридцать шестой, что там у вас?

— Очень скоро закончу, — заверил Тхонга сиплый голос из-за стола. Тем временем хмурый тип вынул из моей головы свои инструменты, обошел вокруг меня еще раз и наконец расслабился:

— Ну, вот теперь — хорошо!

— Действительно, неплохо, — кивнул Тхонг, подливая нам вина, — Эй, мастер, вы там скоро?

— Чем меньше мне будут мешать, тем скорей закончу, — сказали капизным голосом из соседней комнаты, — Не переживайте, любезный хозяин, уже скоро.

Тем временем трудяга с сиплым голосом поднялся из-за стола, держа в руках пару лаково блестящих мягких коротких сапожков, подошел, еще раз ощупал мои ступни и нервно сообщил:

— Вот, это может подойти, господин.

Я примерил и кивнул. Было впору, нигде не жало, но и не болталось. Черная, эластичная кожа ласково обтянула ступни. Тут постучали в двери, вошел Тхай с клерком, несущим длинный сверток, сообщил, смахивая рукавом парадного халата пот со лба:

— Я все сделал, хотя до последнего мига не верил, что успею.

Где-то в глубине души я чувствовал неловкость оттого, что доставил уйме людей столько хлопот. Но вспомнив про новенькие кружочки желтого металла, тысячи которых должны были сменить сегодня хозяев и перейти ко всем этим занятым людям, я успокоился и утвердился в себе. Двери распахнулись, я увидел несущего свой шедевр ворчливого независимого мастера. Конечно, это был халат по последней моде, но какой! Ткань глубокого черного цвета казалась бархатной, но при попадании на нее лучей света начинала словно искриться тончайшей серебряной нитью. По ткани летели золотые драконы — один на груди, другой на спине. Рукавов в привычном понимании у халата не было, но имелись своеобразные раструбы, похожие на сложенные крылья. Когда я облачился (к такой вещи совершенно не подходит обиходное слово «надеть») в халат, мне позволили посмотреть на себя в зеркало. Я неуверенно провел рукой в воздухе:

— Не слишком ли это… Э-э… роскошно? Может быть, лучше было бы несколько поскромней?

— Простите, не лучше! — почти обиженно сказал Тхонг, — Это традиция!

Кто-то негромко трещал резкими женскими голосами на половине Мани, и вообще, как мне показалось, весь Гостиный Дом Тхонга пребывал в суетливом муравьином движении, готовя финал моего пребывания на Тхерре…

Суета продолжалась около часа, считая с нашего прибытия на катере Боу, затем все успокоилось. Последние приглашенные занимали места за одним из столов в обширном Главном Зале. Я оглядел собравшихся. Согласно кастовым традициям, все приглашенные расселись в соответствии со своим общественным положением за тремя столами, каждый следующий был меньше и стоял выше предыдущего. За большим, невысоким, стоящим почти у входных дверей сидели те мои знакомцы, которые не могли похвастать весом в обществе, но я хотел собрать всех знакомых тхерранцев в одном помещении, и я сделал это.

Знакомых собралось немало, около сотни человек, и я надеялся, что вспомнил всех своих местных приятелей. Некоторые были хороши в качестве собеседников, с некоторыми я имел финансовые дела, иной был Просто Приятным Человеком, некоторые оказывали услуги мне, кое-кому помог я и