Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте - Юлия Ефимова Страница 46

– Если они так продажны, почему не подчинятся королю? В Шагурии ведь живут нормально. Ну, примут новые правила, подумаешь! Зачем им вставать на защиту проигранного дела, которое уж точно выгод не принесёт?

Монахи Солгардского монастыря перед прибытием Криса с людьми заперли ворота и отказались их открывать. Сильвестр безуспешно пытался докричаться до них сквозь звон колокола и крики. Крис хотел вызвать пушку, но Сильвестр нашёл способ перебраться через старую каменную стену и вместе с десятком людей Криса рассеял мятежных монахов по двору. Они забаррикадировались в здании – люди Криса через окна проникли туда и пинками повыгоняли монахов на улицу. Несколько святых отцов остались лежать на полу. Их потом зарыли в разорённых могилах.

– В Шагурии монастырей нет, ваша милость, вы это знаете. А нет монастырей – нет их богатств, нет земель, нет налогов, нет взяток и продажных дайалутов, нет лживых святых, выдуманных ради выманивания денег из кошельков простофиль, не творят фокусы, которые выдают за чудеса. – Сильвестр засмеялся и вынул одну из бумаг, где рассказывалось о проверке мироточащей иконы.

Сильвестр ещё до приезда в монастырь услышал об этом известном чуде: Горбатый Лис с придыханием повествовал всем, что этот монастырь не надо трогать, а то замироточит известная икона Св. Ульги, на что Крис двинул его ногой, Сильвестр же поклялся показать Лису, чего стоит это «чудо». Слово он сдержал: в присутствии настоятеля отодрал оклад от иконы и обнаружил внутри отверстия для розового масла, после чего подробно изложил детали на бумаге для Его Величества и Судебной Палаты. Рик и сам разочаровался, но ведь это не значит, что везде так? Это невозможно. Сильвестр на это заявление посмеялся и ткнул Рика в расходную и приходную книги, где цифры расходились настолько, что на разницу можно было построить новый монастырь. Рик сам посчитал цифры – отец приучил его вести все домашние дела и всегда выискивать, почему счета не сходятся, – и признал, что Сильвестр прав: воровать монахи умели.

Но не все же они воры? К тому же, стойкость этих людей заслуживала уважения, да и уничтожать книги просто глупо. С этим Сильвестр не соглашался. Некоторые книги, говорил он, воруют и лгут не хуже людей, но человека можно заставить раскрыть правду и вернуть награбленное, книга же свою тайну не выдаст никогда, а то, что она украдёт, ты не увидишь.

– Вот поэтому, ваша милость, – продолжал Сильвестр, – наш любимый король хочет закрыть эти заведения и использовать неправедным образом нажитые богатства на благо страны. Вы ведь понимаете, что Барундия с Лодивией, подстрекаемые пантеархом, могут заключить против нас союз? Барундия уже воевала с Шагурией из-за веры, Лодивия усилилась после смерти Стефана Фангарского и захвата его земель. Впереди нас ждёт новая война. Монахи – такие же подданные нашего всемилостивейшего короля, как мы с вами, и должны подчиняться его решениям. Если же нет… – он неопределённо помахал рукой в направлении непокорного монастыря.

Спорить с Сильвестром было непросто, и Рик замолчал. Он давно убедился, что Монах обладает огромными знаниями по истории и философии, имеет отлично подвешенный язык и в любом диспуте может перетянуть одеяло на себя. За месяцы поездок Сильвестр даже Рика заразил интересом к событиям прошлого, отыскивая разные книги в библиотеках монастырей и обсуждая их содержание, прежде чем отправить в королевскую казну. Рик с удовольствием изучал историю Сканналии и других стран, чтобы отвлечься от тягостных обязанностей или убить время по вечерам, когда другие развлекались. Рику всё больше хотелось вернуть прошлые времена вместо того, чтобы смотреть в неопределённое будущее. В исторических трактатах он искал хоть какие-то намёки. Однако единственный король, сменивший веру ради женщины, о котором он прочёл, был Валамир, погрузивший страну в гражданскую и религиозную войну, стоившую жизни почти всем его сыновьям.

Рик боялся представить, до чего доведёт страну Айварих. Если бы король не влюбился в эту чёртову Торию Иглсуд, всё осталось бы как раньше, никто бы никого не подстрекал. Неужели ради этой бабы стоило всю страну ставить на уши и менять веру предков? Этот вопрос Рик Сильвестру не задал, и Сильвестр переключился на новую постановку по пьесе Мирна: он очень хотел её посмотреть. Рик решил, что тоже пойдёт, особенно если там будет Илза.

***

День рождения Айвариха отмечали с размахом: ярмарки, фокусники, плясуны, музыканты и полуголые танцовщицы веселили народ с самого утра. Айварих, глядя на веселье из окна дворца, скривился: Оскар Мирн подал в отставку с поста главного судьи. Он, видите ли, не слишком здоров, чтобы выполнять обязанности. Обязанность любого подданного – подчиняться королю! Об этом он, кажется, забыл. Айварих напомнит ему после представления.

Пьеса о Райгарде, задуманная Мирном, ставилась сегодня на Дворцовой площади, как и пьеса Сильвестра. Катрейна сказала, что плохо себя чувствует, и попросила позволения не приходить. Айварих хмыкнул: эта клуша до сих пор жалеет погибшего братца. Весь проклятый род Кройдомов стоило извести. Если бы не она, то и Дайруса бы в Барундию не вывезли, и с бастардом он бы что-нибудь придумал. Увы, шестнадцать лет назад ему не хватило сил пойти против Ривенхедов и пришлось заключить с ними союз. Этот союз дорого обойдётся их семье. Не сегодня, но скоро.

Мужчина, обратившийся к публике, не обладал красноречием Сильвестра, говорил монотонно, без задора, а потому начало особого интереса не вызвало:

– Уважаемая публика, вы увидите пьесу о любви к власти и злодеяниях, совершённых во имя этой любви, я покажу вам злодея, запятнавшего трон кровью брата и племянника, покажу его закономерный конец!

Кто-то из публики громко потребовал показать конец прямо сейчас, другие тоже хохотали над двусмысленной фразой. Говоривший, растерявшись, скрылся за ширмой.

Актёр, игравший Райгарда, был не так внушителен и ярок, как Сильвестр, в роли отъявленного злодея, идущего по трупам. Первым делом Райгард разделался с братом Саймеоном, обвинив его в государственной измене и приказав Диму его убрать. Дима публика подбодрила свистом и криками, когда он буквально вырос из-под земли и окунул «Саймеона» в бочку с «вином». «Саймеон» подёргал ногами, разбрызгивая подкрашенную воду, и затих. Айварих кинул быстрый взгляд на внука Саймеона – сказал ли Ноэль Сиверс сыну, чью дочь он затащил в постель? Нет, вряд ли он нарушит договор, зная о последствиях. Катрейна тоже будет молчать ради племянника. Удивительно,