Удар катаны - Анатолий Анатольевич Логинов Страница 45

России до сидящих на своем континенте провинциальных кузенов из Соединенных Штатов. К тому же неудачная бурская война привела к падению престижа империи. И сразу нашлось много желающих попробовать укусить оступившегося и вроде бы ослабевшего британского льва. Причем основной возможной опасностью Эдуард считал маловероятное, но возможное объединение России, Франции и Германии в союз. Такой, как русским удалось создать во время войны с Японией. В Китае тоже, как внезапно вспомнил Берти, они сотрудничали. Причем не только при подавлении восстания боксеров созданным всеми державами Альянсом, но и в мирное время. А это создавало опасный прецедент. Этот намечающийся союз, как и возможность присоединения России к Тройственному союзу следовало разрушить. По возможности дипломатическим путем, а если не получится — втянув Россию в войну на Дальнем Востоке. Из прочитанных донесений посланника в Японии король знал об имевшихся среди японской знати реваншистских настроениях. Особенно эти узкоглазые азиатские варвары были злы именно на русских варваров, как виновников унижения Японии. Вот эти настроения и можно было использовать. Пусть японцы и русские бьются друг у с другом. А если еще оговорить, что помощь японцам тем, что они не будут нападать на немцев и французов… То, решил Эдуард, удастся вызвать недоверие и охлаждение отношений между Германией и Россией. К чему надо будет обязательно добавить дипломатический нажим на молодого русского императора, который отличается доверчивостью. При этом главным врагом была, есть и будет Германия. Эдуард вспомнил прочитанную пять лет в одной статье фразу о том, что в Европе наличествуют «две могучие непримиримые соперничающие силы, две великие нации, желающие сделать весь мир своим владением, и перенесшие борьбу в область торговли. Англия... и Германия... соперничают во всех уголках земного шара. ... Если есть шахта, которую можно эксплуатировать, железная дорога, которую можно построить, туземцы, которых можно приучить есть консервы вместо плодов хлебного дерева, и пить джин вместо воды, Англия и Германия будут бороться за право сделать это первыми[1]». Берти подумал, что Германия не только теснит Британию на всех рынках, с каждым годом все успешнее и чувствительнее. Но она начала систематически строить огромный флот с прямой и очевидной целью рано или поздно сразиться с англичанами, и если не отнять у них владычество на морях, то встать вровень и отобрать у Британии часть колоний. Одновременно постройкой Багдадской железной дороги Германия грозит Индии. А заодно грозит Суэцу и Египту, причем с сухого пути, где она бесспорно сильнее Англии. Эта угроза становится еще серьезнее вследствие тесной дружбы Германии с Турцией. Вместе с тем на континенте Европы Германия до такой степени могущественна, что франко-русский союз никоим образом не может надеяться на победу в войне против Тройственного союза Германии, Австрии и Италии. Но только при условии, что Англия вполне изолирована, Франция и Россия находятся с ней в дипломатической вражде. Итак, Англия в опасном положении. Единственное, что может ее спасти, это создание настолько могущественного союза, который сдержал бы все воинственные стремления правящих германских классов. Союз с Францией и Россией дает единственный выход из положения. Союз, который затруднил бы свободу действий Германии и уменьшил бы ее шансы на победу. Но Россию в этот союз можно допустить только после того, как она откажется от конфронтации с Британией. Что опять-таки приводит к необходимости оказания помощи японцам.

«Пусть они слегка пощипают шерстку русского медведя и поранят его загребущие лапы. А когда мишка будет слегка укрощен, мы придем ему на помощь, а заодно и привлечем к выполнению наших планов. Которые он будет принимать за свои», — мысленно усмехнулся Берти. Отложил сигару и звонком вызвал лакея. Который, появившись, объявил, что ужин готов, и что граф Бальфур и маркиз Солсбери ожидают приглашения в гостевой комнате.

— Что же, приглашай их в столовую, — приказал король. И неторопливо двинулся следом, предвкушая очередной праздник вкуса.

Во время обеда, как известно, джентльмены о делах не говорят. Поэтому и король и оба его гостя ускорили церемониал приема пищи, насколько это позволяли приличия. Причем наслаждался вкусом блюд, похоже, только его величество. Гости, и недавно ушедший с поста премьер министра маркиз и его преемник и племянник граф, похоже, больше были заняты гаданиями о теме предстоящей беседы.

Покончив с обедом, Эдуард VII предложил гостям перейти в курительную. И уже там, после того как гости несколько минут насладились вкуснейшим дымом сигар, его величество поделился с ними частью своих размышлений. Надо признать, Роберт Гаскойн-Сессил, маркиз Солсбери был весьма потрясен. Как и многие из политиков викторианской эпохи он считал наследника великой королевы легкомысленным прожигателем жизни. Тем более, что сама королева Виктория считала также и не допускала Берти к серьезным государственным делам. А вот Бальфур, у которого было несколько хороших знакомых среди друзей наследника, нисколько не удивился. И лишь иронично посмотрел на своего дядю, которого как раз за день до этого визита пытался убедить в ошибочности его взглядов на нового короля. Зато теперь с этим блестяще справился сам король, которому … мысленно аплодировал. Особенно понравилось ему предложение его величества использовать на пользу Британии личную королевскую дипломатию. Действительно, в разговоре двух монархов всегда можно затронуть такие темы, которые не могут обсудить самые высокопоставленные дипломаты или даже министры иностранных дел и главы правительств. А уж когда коронованные особы являются близкими родственниками… Кайзер Германии Вильгельм II и император России Михаил II [2]были его племянниками. Испанский король Альфонсо XIII женился на племяннице Берти. Король Сербии Петр II, король Дании Фредерик IX и король Швеции Густав Адольф VI были женаты на его внучатых племянницах; король Греции Александр I приходился ему внучатым племянником; король Норвегии Хокон VII — зятем. Таким образом Эдуард имел родственные связи по всей Европе, за исключением Австро-Венгрии, которой правил его старый друг император Франц-Иосиф, и Франции, где его любили как своего лучшего друга и завсегдатая парижских театров и борделей.

Надо заметить, что Солсбери понял преимущества королевского предложения практически сразу и горячо поддержал его. Таким образом, у Эдуарда оказалась поддержка одновременно и главы правительства и главы парламентской оппозиции. После чего собеседники приступили к обсуждению возможных конкретных шагов по выполнению королевских планов, ставших отныне государственными. Дружно сошлись во мнении, что первоначально необходимо сменить англо-французскую враждебность на дружбу и даже нечто вроде союза. И что слишком самостоятельная Россия Англии в качестве союзника не нужна. Поэтому союз с Японией просто необходим, так как решает сразу две задачи. Это отвлекает Россию от европейской политики на Дальний Восток, а борьба с Японией ее ослабляет