Принцесса Дюны - Брайан Херберт Страница 42

Вошел работник-фримен с кофейным подносом.

– Ваш кофе, Лайет. – Он поклонился и попятился.

Чани налила обоим по чашке и отпила крепкого меланжевого кофе. Отец, казалось, не чувствовал вкуса напитка, продолжая писать.

Через час девушке стало скучно, и она задумалась, а зачем вообще он взял ее с собой. Он сказал, что у него есть к ней дело, но не дал никакого реального задания.

Оставив Лайета погруженным в свои мысли, она изучила станцию, прошлась по коридорам с каменными стенами, заглянула в архивное помещение, восхитилась резервуаром для воды, питаемым сотней влагоуловителей. Нетерпеливо размышляя обо всем, что она могла бы сделать для ситча, Чани вернулась, чтобы спросить отца прямо.

Лайет уже закончил писать и закрыл блокнот:

– Ну вот, теперь мы готовы.

– Мы возвращаемся в ситч Табр? – Прилет сюда казался бессмысленным.

– Нет, мой отчет готов, и теперь я должен его передать Императору Шаддаму в положенный срок.

– Ты сказал, что Император никогда их не читает.

– Это не отменяет сроков. Что делает Император после получения отчетов – не моя забота.

– Тогда что дальше? Как это доставляется ему?

Лайет поднялся со стула:

– Завтра мы с тобой вылетаем в Арракин. Граф Хасимир Фенринг, имперский комиссар по контролю за специей – мой канал связи с Кайтэйном. Я выполню свои обязанности.

– Обязанности перед Империей, – заметила Чани.

– Перед Империей, – кивнул отец. – Но ты будешь сопровождать меня в качестве моей помощницы. Граф Фенринг, несомненно, устроит в нашу честь банкет.

Сердце Чани сжалось:

– Арракин! Я не люблю города.

– С каких это пор фримены избегают того, что им неприятно? Я дам тебе стандартную полевую униформу – сможешь надеть ее поверх конденскостюма. Мы спрячем твои волосы под капюшон, и все решат, что ты мальчик-подросток.

Чани фыркнула, увидев, что он говорит серьезно.

– Ты сделаешь это ради собственного удобства, а не для них, – сказал отец.

Когда орнитоптер приземлился в космопорте Арракина, Чани с отцом вышли на посадочную площадку. Они заблаговременно облачились в обыкновенную пустынную одежду, а Лайет нацепил на видное место имперскую символику, которую старался не носить среди фрименов. Конденскостюм, прикрытый бурым пустынным плащом, сидел на Чани как вторая кожа. На поясе у девушки висели рабочие инструменты. Она даже обрезала свои длинные темные волосы и заправила оставшиеся непослушные пряди под капюшон, но они все равно норовили вылезти. Ее достаточно хриплый голос вполне мог сойти за голос юноши, когда она выкрикивала приказы местным техникам – проверить двигатели и перезарядить топливные элементы.

Лайет-Кайнс вручил рабочим чек, в котором значилась сумма гораздо больше необходимой.

– Все обслуживание машины за имперский счет!

Чани смотрела на дрожащий раскаленный воздух, который поднимался от асфальта и округлых строений. Прочные здания строгой геометрической формы имели блеклую окраску, помогающую отражать жар, и герметичные окна, прикрытые ставнями. Низкие входные двери были сильно утоплены в стены – для лучшей защиты от пыли.

Стоял полдень, самое жаркое время суток, когда все благоразумные фримены прячутся в тень и ждут вечерней прохлады. Но местные жители все равно бродили по улицам, занимаясь своими делами. Кое-кто спешил укрыться от палящего зноя, остальные передвигались вяло.

Лайет повернулся к дочери. Под мышкой он сжимал саквояж, в котором лежал отчет на меланжевой бумаге.

– Добро пожаловать в Арракин!

Чани вставила нософильтры и прикрыла плотно сжатый рот маской, но блеск в глазах все равно выдавал ее настроение.

– Я бывала здесь раньше, – напомнила она отцу. – И мне не понравилось.

– Я и сейчас не заставляю тебя восторгаться. Пойдем в резиденцию – обсудим наши дела с графом Фенрингом. Присмотришься к нему, и я хочу познакомить тебя еще кое с кем.

– Ради чего? Разве я когда-нибудь вернусь сюда снова?

– Никогда не нужно зарекаться. – Лайет коснулся ее плеча, направляя на главную улицу, подальше от шумного космопорта. – Однажды ты тоже можешь стать планетологом. – Он вскинул ладонь, пресекая возражения. – Кто-то должен исполнять эту роль, дочь. Неужели ты предпочла бы видеть в ней человека с другой планеты, не имеющего вообще никакого отношения к фрименам? Взгляни на картину в целом.

Чани не понравился такой ответ, но она поняла.

Люди на улицах беспокоили и разочаровывали ее. Многие не имели никакого понятия о водной дисциплине и носили плохо подогнанные костюмы. Это сильно отличалось от жизни в многолюдном ситче, где каждый знал, что любая мелочь может стать вопросом жизни и смерти не только для них самих, но и для всего племени.

Пока они продвигались быстрым шагом, Чани слышала крики продавцов воды, видела нищих в переулках, заметила подозрительного вида добытчиков специи, топтавшихся у герметичных дверей таверны. Мужчины и женщины с суровыми лицами стояли в тени, готовые предложить свои услуги – а возможно, перерезать горло за глоток воды.

Чани так увлеклась происходящим вокруг, что вздрогнула, когда отец похлопал ее по плечу и указал вперед. Резиденция возвышалась над ними – богато отделанная и внушительная крепость, над которой развевались алые с золотом флаги Дома Коррино. Перед главными воротами девушка увидела ряд удивительных пальм – высоких, но хрупких на вид. Они выглядели как монументы надежды. Жители пустыни толпились возле забора, глядя на деревья с благоговением.

– Смотри, здесь тоже пальмы! – прошептала она отцу, вспомнив их тайные плантации на юге. – Но они такие высокие… и под открытым небом!

– Это памятник упорству, – сказал Лайет-Кайнс. – Деревья растут только благодаря нашей заботе и нашим жертвам. Графа Фенринга вряд ли это волнует, но они напоминают мне о мечте моего отца.

Чани с пониманием взглянула на него, но он уже тянул ее к небольшому боковому входу, а не к высокой главной двери.

– Так надо, – пояснил отец. – Нам ни к чему лишнее внимание. Графу сообщили о нашем прибытии, и он, несомненно, устроит из этого целое представление, а тебе лучше оставаться незаметной. – Он надавил кнопку звонка у боковой двери и стал ждать, вжимаясь в узкую полоску тени. – Как только на тебя обратят внимание, у тебя будет меньше возможностей. Нам нужно воспользоваться этим преимуществом. Меня все знают слишком хорошо.

Дверь открылась, и на пороге появилась женщина-фримен – невысокого роста, в невзрачной одежде прислуги. Смуглая, синеглазая и странно настороженная. Она кинула взгляд на Чани, но затем сосредоточила все внимание на ее отце.

– Лайет… – Она произнесла это скорее как почетный титул, чем как имя.

Отец проскользнул внутрь, в прохладную тень прихожей. Сняв повязку, прикрывавшую рот, и вынув нософильтры, он сказал:

– Это моя дочь Чани. А это Шадут Мейпс, она