Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа - Марс Букреев Страница 41

Занес меч и одним ударом разрубил его, там, где до этого гнездились слепые змеи. Тварь развалилась. Одна половина рухнула на проезжую часть, разрывая линии электропередачи, повалив столбы. Смяла брошенные в панике легковые автомобили, пустые автобусы, чахлые деревца на разделительном газоне, вытянувшемся вдоль дороги. Другая, опрокинулась на тротуар, разнося в щепки ларьки быстрого питания, павильоны магазинчиков и автобусные остановки.

— Вот так! — воскликнул один из операторов.

— А с ним все в порядке? — спросила медсестра, искренне переживая за Белого Витязя.

— С его сиятельством? — спросил оператор. — Конечно! Вон он.

Он ткнул пальцем в край монитора, где двигался белоснежный СМД.

Ауксиларии добивали оставшихся в живых безголовых. Ну, вот все и закончилось. Я отошел от монитора. Техника пилотов СМД очень напоминала мне технику гладиаторов. С той лишь разницей, что для управления Мощью они использовали силовое оружие. Хотя вот этот, Белый Витязь, мог обойтись и без него. Какой мощный поток он устремил в монстра! Уровень этого Витязя, так сейчас соображу, ну, наверное, Трибун. Может пользоваться доспехами, при этом поражать Мощью на расстоянии, без применения оружия, да, точно Трибун.

Снаружи машины послышался шум, внутрь ввалились ауксиларии и спасатели.

— Больше никого здесь нет, давайте двигаться дальше, — сказал один из ауксилдариев, скорее всего старший по званию.

— Со всей больницы, всего четверо выживших, кошмар! — ахнула женщина в комбинезоне спасательной службы.

— Да, наверное, многие разбежались, когда та пара пытались заманить чудовищ на верхний этаж, — произнес мужчина, найденный нами в рентген-кабинете.

— Какая пара? — спросил один из ауксилариев.

— Мои друзья, — тихо произнес я.

— Вы их не нашли на верху? — спросил мужчина.

— Нет.

— Мне очень жаль, — в его голосе и вправду звучала печаль.

— А тот мужчина, что был с тобой? — спросила врач.

— Погиб. Благодаря ему я сейчас здесь. А он погиб.

— Как жалко, — выдохнула врач.

Все, Кир, Настя, Сладов. Все погибли. Проклятье!

— Группа-15 сообщает, зашли в колледж, — громко сообщил оператор. — Есть раненые, директор отчитался об одном погибшем и четырех пропавших. Три студента и один преподаватель.

— Поехали туда, сначала, окажем помощь, потом тяжелых увезем в Спасательный центр, — распорядился старший.

Минут через десять, я оказался в стенах учебного заведения. Некоторым студентам, из маленького войска Сладова, потребовалась медицинская помощь. Весть о гибели Ильи Андреевича встретили с глубочайшей скорбью. Особый шум вызвал следователь Кадлаев. Его, все так же связанного, передали ауксилариям. В красках описав, как страж закона пытался гостеприимно распахнуть двери перед безголовыми.

По лицам ауксилариев читалось, как они рады такому персонажу.

— Псих! — коротко бросила женщина-спасатель.

Кажется, ее звали Елена.

Когда машина уехала, меня окружили все однокашники, закидывая вопросами, как погиб Сладов, что мы видели в больнице. Но Савельев отогнал всех:

— Опасность еще сохраняется! Будем находиться в подвале. Связь наладилась, как только объявят, что обстановка нормализовалась, покинем убежище. Всем обратно в подвал! Всем в подвал!

Савельев приказал меня не беспокоить, и я был ему благодарен. Уколы, сделанные в машине, помогли мне, я уже не падал с ног от усталости. Навалился голод. Спасатели оставили нам несколько ящиков с консервами и водой, и сейчас все жадно поглощали пищу. Я тоже присоединился к трапезе.

Тут в кармане завибрировал телефон. Интересно, кто мог звонить мне сейчас? Вроде, беспокоится обо мне некому, родственников и знакомых у меня здесь нет. Может быть, это, как его, Лев Константинович, директор детского дома? Слухи о нападении Идолища уже наверняка дошли до него, вот и решил побеспокоиться о своем бывшем воспитаннике. Я ведь — гордость Детского дома, как он выразился, когда звонил мне в прошлый раз.

Номер оказался незнакомым. Хм, странно. Нажал зеленую иконку, поднес к уху.

— Алло, алло. Это ты, Миша? Ты жив, у тебя все в порядке?

Знакомый голос. Я только хотел ответить, что жив и все в порядке, но голос продолжил:

— Это я, Кир. Миша, как ты?

Пустая консервная банка выпала из руки. Покатилась по полу, с легким металлическим звуком. Кир? Живой? У меня в мозгу словно взорвалась бомба. Мысли расплескались, разлетелись так далеко, что я никак не мог собрать их вместе.

Живой! Это же отлично! Кир выжил!

— Да, со мной все в порядке, как ты, где ты находишься?

— Сейчас в спасательном центре, мы с Настей чудом ушли из больницы, сразу после нападения тех, безголовых тварей!

Бам! И еще один взрыв. Ушли из больницы? Сразу же после нападения безголовых? Значит, смерть Сладова, оказалась, что, бессмысленной? Если бы, мы знали, что Настя и Кир уже в безопасности, разве пошли бы на четвертый этаж? Да и вообще, зачем бы мы тогда поперлись в больницу? Да не «поперлись», это ведь я решил идти туда. А тренер просто не захотел оставлять меня одного. Один, я бы и не выжил. Ведь получается, если бы не я, то Сладов, был бы жив?

Где-то далеко-далеко, я слышал голос Кира. Он спрашивал меня цели ли я, не ранен ли, где нахожусь. Как же хорошо, что он жив. И как же невыносимо сознавать, что из-за меня погиб человек. Хороший человек.

Наконец, обретя вновь способность соображать, я тихо ответил в трубку:

— Как же я рад, Кир, что с вами все в порядке.

Глава 18

Занятия отменили на неделю. За это время, безголовые еще наводили шороху. В местных группах появлялись сообщения, о том, что одна из тварей скрывается в руинах разрушенного дома и ночью нападает на прохожих. Или, что две особи проникли в дом и убили всю семью. Но к концу недели, все чаще стали находить безголовых мертвыми, без материнской особи долго жить они не могли.

В колледже, руками студентов и нанятых рабочих, устраняли последствия погрома. Вставляли окна, чинили двери, красили. В общем, наводили порядок. А по ночам мне снились кошмары. Твари, раз за разом, разрывали несчастного Сладова прямо у меня на глазах. Приближались ко мне, раскрывали усеянные зубами пасти. И тут я с криком просыпался.

Днем, меня мучали мысли о вине в смерти тренера. А еще я ожидал, когда же наши правоохранительные органы, вновь возьмутся за меня. О судьбе Кадлаева я ничего не знал.