"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 - Виталий Свадьбин Страница 4

знаком. Память предшественника подсказала, что голос принадлежит генералу Леонтию Леонтьевичу Беннигсену. Кстати, генерал с вполне боевым опытом, эффективно воевал с поляками, точнее с конфедератами. Вот, сука, смуту затеял. Ну-ну, тебя, братец надо живьём брать. Ты у меня постоишь раком, на коленях ползать будешь. Стоп! А генерал-то говорит на каком языке? На французском? Это что, я понимаю французский язык? Хотя чего я удивляюсь, при дворе Российского престола в основном говорили на французском. Генералу ответил здоровяк, что стоял ко мне спиной.

— Золотой табакеркой в голову я его ударил. А поручик Яшка Скарятин задушил его, шарфом этого маломерка. Так что подох он, вне всякого сомнения, подох, — произнёс здоровяк и приложился к бутылке, что там за бухло[7] я не разглядел.

Память вновь подсказала, что спиной ко мне стоит шталмейстер[8] граф Николай Зубов, которого Павел вернул из опалы осенью прошлого года, причём в одной руке у него шпага, а в другой бутылка, из которой он время от времени прихлёбывает. Вот же гад неблагодарный. Этого надо валить наверняка. Вон какой бугай, с таким не сразу справишься.

— Я проверил, он не дышал. Изо всех сил давил шарфом на шею, — подтвердил Скарятин.

— Жаль он отречение не подписал, — произнёс четвёртый голос.

А это у нас кто? Услужливая память бывшего императора тут же подсказала — князь Платон Зубов. Итак, в комнате четверо. А четверо ли? Смогу справиться со всеми? Кто ж его маму знает. Из оружия кинжал. Что есть у противной стороны? У одного шпага. А у других? Если даже просто шпаги, без пистолетов, всё равно справится с ними нереально. А Павел умел обращаться со шпагой? Память выдала ответ, что император много времени уделял фехтованию и считался вполне умелым мастером в этом вопросе. Думаю, тянуть больше не стоит, война план покажет. Только бы вот понять, есть в комнате ещё кто-то? Я ещё раз осторожно пошевелил руками и ногами, стоило убедиться, что конечности этого тела работают как надо. Вполне работоспособны и руки и ноги. Хотел было приподняться, но услышал пятый голос.

— Было бы намного проще, будь у нас отречение от престола. Что теперь мне говорить Александру Павловичу?

Память моего тела, а может мозги этого тела, вновь провели опознание. Граф Панин Никита Петрович. Чёрт! Сколько же всего заговорщиков? Походу без допроса не обойтись. А если весь Михайловский замок заполнен заговорщиками? У меня тогда совсем нет шансов? Чёртов распорядитель в сером мире, в такую жо… простите задницу засунул. Ведь наверняка, сука, знал куда меня пихает. Память предшественника нарисовала картинку того, с чего началось убиение тела, в которое я попал. Тело пытается покинуть спальню, услышав шум заговорщиков, через дверь в спальню к императрице, но увы, дверь закрыта. Неужели жёнушка тоже в курсах о заговоре? Тогда Павел прячется за портьерой, только это не помогает, его находят. Вот группа дворян убеждает подписать отречение, Павел сначала молит о милосердии. Но его ставят на колени, бьют по голове рукоятью пистоля. Приговорённый император пытается сопротивляться, но его бьют табакеркой в висок, он падает, кто-то душит и на его грудь кто-то наступает, ужасная боль.

Вот же твари. Навалились на бедного Пашку. Ну что, устроим последний и решительный бой? Ни хрена не последний, я вас, либерасты, ещё поучу, как Родину любить. Всё, тянуть больше нет смысла. Я переворачиваюсь на живот, обнаруживаю, что одет в ночную рубашку. Странная одежда, как у женщин в моём мире. Не понял почему царская особа носит такую одежду. Обуви на мне нет, ладушки босиком проще подобраться к врагу, не привлекая сразу внимание. Тихо стараясь не дышать, на четвереньках подползаю к тому, который казался большим. Я приподнимаюсь, торс Николая Зубова закрывает меня от взгляда других, да и свечи большого освещения не дают. Ну теперь главное, чтобы тело не подвело. С резкого замаха вгоняю кинжал шталмейстеру в правую сторону, прямо в печень и проворачиваю клинок. Удар в печень даже кулаком приносит сильную боль и может ограничить движения врага, а здесь кинжалом. Болевой шок обеспечен. Резко выдёргиваю клинок и наношу второй удар рядом, чтобы наверняка. Теперь Коля Зубов нежилец, а пассажир на тот свет. Даже в 21-ом веке от такой раны загнуться очень легко, а уж здесь все сомнения отпадают. Я такие удары ещё в Афгане отработал на практике. Время становится как бы резиновым, понимаю, что это всего лишь моё восприятие. Из руки Зубова выпадает шпага и бутылка, я подхватываю шпагу, бутылка, упав на пол не разбивается. Ну и слава богу, а то мне босиком по битому стеклу совсем неприятно бегать. Похоже в комнате немая сцена, как из «Ревизора», комедии русского писателя Николая Васильевича Гоголя. Все присутствующие смотрят на меня с каким-то мистическим ужасом. А Скарятин, пёс дворовый, даже крестится. За доли секунд осматриваюсь. На столе, на другом конце, лежит пистоль. Бежать вокруг стола некогда. Прыгаю прямо на стол и скольжу по столешнице, на ходу выпускаю кинжал и хватаю пистоль. Теперь нужна психологическая атака.

— На колени! Цареубийцы, холопы. На колени, твари безмозглые, мать вашу! — ору благим матом.

А ничего так голосок у Павлика Первого, без визга, можно сказать командный голос. Участники заговора растеряны, приседая встают на колени, кроме генерала Беннигсена. Подскакиваю к нему и со всей дури бью набалдашником рукояти пистоля по темени, при этом замечаю, что генерал будет повыше меня.

— Свят, свят, свят. Покойник ожил, — твердит испуганно Скарятин, продолжая неистово креститься.

После моего удара генерал рухнул на колени, опираясь руками в пол, но сознание не потерял. Хм, однако крепкая у него кость на голове.

— Всем лечь на живот! Я сказал на живот, твари! Руки на затылок, — вновь ору во всю глотку, но крик срывается на хрип, при этом жутко саднит горло.

Для острастки бью Платона Зубова шпагой по голове, только плашмя, чтобы не убить заранее. На этот раз мою команду выполняют беспрекословно. Шлёпаю Скарятина по упругой заднице клинком, чтобы привлечь его внимание.

— Ты, пёс, встать! Вяжи им руки за спиной, их поясами вяжи, да покрепче, — приказываю поручику[9], при этом ещё раз шлёпаю по заду, не сдерживая силы удара.

Скарятин выполняет моё приказание. По моей команде ложится на живот, и я связываю ему руки, также за спиной. Проверяю прочность узлов у всех связанных. Генерал Беннигсен пытается меня пнуть ногой. Ах ты, сука. Хотел пнуть его по голове, но вовремя вспомнил, что я босой, а