Великий и Ужасный 1-6 - Евгений Адгурович Капба Страница 39

— Ну, бери тогда, исправляй, — мне было интересно, что он предпримет, но того, что произошло в следующие несколько секунд я точно не ожидал.

Турочка взмыла в воздух сама собою, повинуясь одному лишь взгляду Лаврентия, и зависла у него перед лицом. Металл издал еле слышное «тин-н-нь», и как будто размягчился, поплыл. Медь постепенно возвращалась в форму, приданную ей мастером, как будто и не было на нее воздействия железных пальцев идиота!

— Вот так как-то, — улыбнулся Лаврентий. — Проблема заключается в том, что я ничего особо больше и не могу. Я — пустоцвет.

— Нихера себе — пустоцвет! — я пятерней выхватил турочку из воздуха и принялся ее осматривать на предмет поврежений. — Ты — чертовски хорош! А что еще можешь? Из того, что «не особо?»

— Я же говорю — почти ничего. Телекинез, взаимодействие с материалами до килограмма массой на расстоянии до двадцати метров. Такой вот хреновый маг.

— Так это! Можно ж пистолеты там, гранаты… — я осекся, увидев его скучающее выражение лица. Он же был опричником! — А! Этим и занимаешься, да?

— У меня бой с Ермоловым. Дуэль из-за дамы. Он — мощный темный, сотрет меня в порошок. Единственный шанс — отрубить магию нахрен, — решительно сказал он. — За тем к вам и пришел. Если выдержу хотя бы один удар — то я ему наподдам.

— Вот как! — я отпил кофе и задумался. — То есть, ты уверен, что на кулачках уделаешь его?

— На кулачках — нет. На мечах — вполне. Ермоловы последние пару поколений слишком мало внимания уделяют благородной стали, Клавдий — не исключение. Боевой маг, каких поискать, но меч он носит только для проформы. Потому и поплатится… Поможете мне?

После того, как он починил турочку — как я мог ответить ему отказом? Но предупредить был обязан:

— Я понятия не имею, сработает ли это, и вообще — как оно действует. Это не будет классическая татау урук-хая. Я не могу взять на себя ответственность и сказать — вот в таких условиях на такое время ты будешь защищен от магии…

— Я понимаю. Вы — ученик, многого не усвоили. Но я видел эффект от вашей работы, и это впечатляет! Делайте. Я в долгу не останусь… Если жив останусь, — грустно скаламбурил он.

— Жди здесь, схожу за стилом и колорами. И дверь закрой, а то знаю я их — проглоты! Жрут хот-доги, как будто внутри черная дыра!

— Хот-доги? — заинтересовался Лаврентий.

— Сделаем дело — угощу тебя! — во мне проснулся дух авантюризма.

Давно пора было начать эксперименты с татуировками, но как-то не складывалось. То одно, то другое… Да и подопытных не было, разве что беспредельщиков-снага ночью в подворотнях поотлавливать и члены на лбу понабивать… Или какую другую бяку. Но тут — сам пришел, сам попросил. Видео под протокол запишем, парень — совершеннолетний, если в опричниках служит. Идеальные условия. Да и помочь — постараюсь, была у меня одна задумка…

Я оставил Лаврентия в торговом зале, а сам сходил в своё секретное место, туда, где под отвратительной кучей мусора, в ямке под бетонной плиткой прятался наборчик юного Резчика. Ящичек в герметичном пакете перекочевал ко мне под футболку, я, оглядываясь поминутно и ускоряя шаг, вернулся в «Орду».

— … а я ему говорю — говно эта Формация — мажоры и маменькины сынки. Наделали приблуд за родительские деньги и считают себя вершиной эволюции! Те же Скоморохи — сколько труда вкладывают, при минимуме таланта? Во-о-от! — вещал Хуеморген.

— По мне так тоже — гнать их в шею, эти железячников. Есть правило — не более двадцати процентов функционала организма можно заменить без спецразрешения. Это не зря придумали — правила кровью написаны! — кивал молодой Нейдгардт. — Но они нашли лазейку и расползлись по сервитутам… Это до добра не доведет. Съехавшие киборги — это мы видели в Толедо, Пусане и Буэнос-Айресе…

— А вы там были? — поерзал на стуле гном.

— В Пусане — был, — мрачно кивнул Лаврентий.

Оказывается — парень с боевым опытом! С другой стороны — а бывают другие опричники? Информации по ним страшно не хватало, мне вообще стоило углубиться в местные реалии в плане теории государства и права, социологии, геополитики и всего такого прочего, но как-то хватало других дел, сиюминутно более важных и интересных.

К Хуеморгену я подкрался неслышно. Настолько, насколько урук вообще может быть неслышным.

— Вот ты где, дорогой дядюшка Фриц! А я-то думаю: кто стену доштукатурит и плитку на крыльце положит, м? — зверским шепотом проговорил гному в самое ухо я, одновременно положив руку на его широкое крепкое плечо.

— Ааа! й-о-о-о-п твою Бабай налево! — подпрыгнул он на стуле. — Ты чего крадёсси? Я чуть не обосралси! Тьху на тебя, Бабай, нехороший ты урук, противный и неприятный! Я тут собеседника нашел наконец толкового, который в раскладах местных смыслит, не то, что ты — дубина стоеросовая…

— Шпатель в руки, марш-марш! — скомандовал я начальственным тоном. — Я теперь тут главный. Ты кто? Наемная рабочая сила. Я тебе что обещал за исполнение несвойственных твоей должности обязанностей? Рабочий автомобиль. Что ты там взял вместо кабриолета? Пикап? Вот, красиво сделаешь фасад — пикап переходит в твое пользование.

— Так он и так… — заикнулся гном.

— Так я ж заберу. Сам буду ездить! — осклабился я.

— До первого столба… — хмыкнул Хуеморген.

— Сам не гам, и другим не дам! Я — злой и страшный серый орк, я в тунеядцах знаю толк! Ар-р-р!!! — замотал головой я.

— Я не тунеядец! — возмутился гном. — Я тандыр тебе нашел! Электрический! И где моя благодарность?

— Вот, какой молодец! Не зря я тебя нанял, оправдываешь доверие. Я тебе премию выпишу. В грудную клетку. Вперед, кхазад! Шпатель в руки и мену зираму гамильдул!

Это было что-то вроде «пусть помогут тебе предки», но сказать наверняка было сложно. Так, краем уха услышал в подворотне.

— Фу, какое произношение, какой вульгарный выговор… — заворчал гном, но переодеваться пошел.

Лаврентий Нейдгардт всё это время смотрел на нашу пикировку, не понимая — мы всерьез лаемся или это шуточки такие. Под конец он уже откровенно усмехался, и когда Хуеморген свалил, уточнил:

— Это тот самый Хуеморген, да? Легендарная личность.

— Легендарная, точно, — согласился я. — Повезло мне с ним — до чертиков. Пойдем в подсобку, попробуем помочь твоему горю.

— Пойдем, — с готовностью подорвался со своего места Лаврентий и даже принялся закатывать рукава.

— Но сначала — запись под протокол об отсутствии претензий, ага?

— Ага… — грустно проговорил он.

Вообще — если подумать, он ведь явно был