Питомец - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 37

горах, севернее долины, когда обыскивал территорию на предмет того, что могло бы привлечь сюда представителей Нефритовой Луны, Андрей набрёл на расселину, из которой тянуло сыростью, гнилью и тёплой, почти липкой духовной энергией. Подошва ботинка хрустнула на камне – и откуда-то из нутра этой горной язвы донёсся тяжёлый, влажный вдох.

Он сразу понял, что внутри явно что-то есть. Что-то большое. Он не знал тогда, что местные называли это место Шепчущими Камнями, и что в их глубинах уже несколько сотен лет гнездится древняя змея, выжившая после уничтожения старой секты, которая использовала этого духовного зверя для охраны своих артефактов. Теперь же, практически полностью одичав, она питалась всеми, кто осмеливался войти на ближайшую к её гнезду территорию.

Так что, когда Андрей вошёл в пещеру, всё вокруг сразу потемнело. Не потому, что стало темно. А именно потому что само пространство “присело” под гнётом враждебной воли. И она была неосознанной, животной, но чудовищной.

А потом она появилась. Словно само горло пещеры раздвинулось, и оттуда выползла она – чудовищная змея, покрытая коркой минерализованной чешуи, с глазами, что горели янтарным светом, и пастью, шириной с арочный проём в крепости. Она не издавала звуков. Она просто двигалась, и это движение ломало дух. Андрей выдернул копьё, уже настроенное на “Дыхание Копья”, и активировал первую стадию.

Это было “Колебание Реальности”. Пол в пещере слегка вибрировал, когда он влил волю в артефакт. Сначала возникло лёгкое искажение, и мерцание воздуха. Камни будто тяжело задышали, а влажный туман пошёл приливными волнами. Змея остановилась. Не от страха. А, скорее всего, именно от непонимания. Андрей же продолжил своё давление, и перешёл ко второй стадии разработанной им техники.

“Тень Безмолвия”. И звук исчез. Всё. Даже дыхание глушилось, будто в кошмаре. Казалось, что даже окружающее их пространство замерло. Тень, отброшенная от змеиного тела, удлинилась, как будто в ней что-то проснулось. Глаза змеи резко расширились, а тело начало извиваться, как будто пытаясь сбросить давление, будто даже своя собственная чешуя ей стала тесна. Парень увидел, как её разум сопротивляется. Как инстинкты борются с волей, что давит извне. Сработало… Ещё немного… Но Андрей… Переоценил себя.

Змея выплюнула туман – выброс концентрированной, зловонной, разъедающей духовной энергии. Он едва успел создать барьер, но даже через него почувствовал, как его собственная кровь закипает. А потом змея метнулась вперёд. Мир вспыхнул, и потемнел. Парень успел только выкинуть копьё и задействовать фазовый отскок – свою защитную технику. Он исчез с места удара, но не раньше, чем её клык разорвал ему плечо и бок. Камни, стены, потолок – всё сотряслось. Судя по всему, этот клык не был ядовитым. Иначе вся его игра была бы быстро закончена.

Он вылетел из пещеры буквально кувырком, ударившись о скалы. Дышать было трудно, из уха текла кровь, плечо онемело. Но он понимал, что если бы остался там хоть на миг дольше… Всё было бы кончено. Так что он исчез, активировав одну из своих пространственных меток. И лишь уже оказавшись в безопасности, на склоне горы, он сплюнул на землю… Сгусток крови. Он проиграл. Техника давления не справилась с таким духовным зверем. А значит, он ещё не был готов к таким столкновениям. Даже не смотря на силу Доу Лин.

Немного отлежавшись, и залечив эликсирами свои раны, он сел у костра, обхватив колени, и долго молчал. А потом записал в свиток свои выводы о том, что техника срабатывает. Но сила воли – лишь один слой. Против зверя нужна не только воля. Нужна резьба, ритм, накопление. И главное… Он забыл о том, что даже воля – это не абсолют. В отличие от инстинкта выживания. И он поклялся, что вернётся туда. Сильнее. С новым уровнем, с новыми техниками. Чтобы не просто подавить. А покорить.

Через пару дней Андрей снял бинты с плеча. Кожа зажила, но под ней появилась тёмная, тугая рубцовая ткань. Вспоминая то, как этот духовный зверь, буквально играючи, разорвал его плоть, парень не чувствовал страха. А только внимательность. И тяжёлое уважение.

“Я пытался давить на волю. Но у зверя не воля. У него – инстинкт. Грубый, древний, не думающий. Не то что у разумных.” – Он мог сломать душу ученика секты. Но змея – не отступала, и не боялась. Она жила. И жила в той волне чистого выживания, где любое колебание – всего лишь смерть.

Придя в себя, он стал ходить по лесу, наблюдать за животными. За тем, как они отвечают на угрозу. Как зверь давит зверя не силой, а телом, запахом, движением, ритмом. И тогда он понял, что природный инстинкт не ломается приказом. Он заглушается другим, более древним инстинктом.

“Если я не могу надавить на её разум – я заставлю тело этой твари поверить, что перед ней – не добыча. А… Альфа. Хищник.”

Сделав такие выводы, он вернулся в долину и начал переписывать технику подавления воли. Теперь она опиралась не на резонанс разума, а на двойную основу. Пульсация жизненной энергии, имитирующая древнего хищника… И импринт давления, подделанный под ауру монстра более высокого уровня.

Для этого он использовал ингредиенты, что сумел раздобыть ещё в Нижнем мире на Поле Брани Падших Богов. Кровь демонического оленя, хранившую след ужаса в костях. Осколки кости драконьего тюленя, существа, внушавшего страх на уровне инстинктов. И собственную печать подавления, настраиваемую на “животный язык подавления”. Отчего вокруг его места тренировок появились черные следы копоти от десятков попыток. Иногда он даже сам начинал дрожать, оказавшись в центре собственных техник.

Копьё Святого, обвязанное новыми печатями, теперь действовало как ретранслятор животного давления. Не духовной силы – а примитивного страха, того самого, который древние существа испытывали при встрече с существами, что не просто сильнее, а естественные вершины пищевой цепи. Андрей даже вплёл плетение ритма дыхания – чтобы в момент активации техника работала в такт биению сердца змея. Это требовало тонкой настройки, почти невозможной без духовной проекции и анализа следов вибрации пещеры после первой битвы.

Чтобы проверить работу изменённой техники, он активировал одну из фантомных проекций, созданных по памяти змеи. На него уставился призрачный силуэт из зелёного пламени – высокий, извивающийся, с зубастой пастью и омерзительной, хотя и завораживающей грацией. Он активировал новую версию техники. Фантом… Отпрянул. Не исчез. Но замедлился. И пелена силы, всегда окутывавшая призрак, дрогнула.

“Работает… Хотя и не совсем полностью, но всё же сдерживает.” – Тогда он активировал вторую фазу – ритмичный давящий