Кречет 2 - Константин Георгиевич Калбанов Страница 34

Правда, на этом ничего не закончилось. По своему обыкновению обделавшись перед лицом открытого столкновения бритты и конгломертцы переключились на информационное поле. В ООН опять поднялся визг до небес, Российскую империю обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах.

Но решительные действия на фронте в этот раз перевесили чашу весов на сторону русских. А может причина в том, что всего лишь за полтора года нам удалось нарастить силы настолько, что бодаться с нами стало себе дороже. Ну и такой момент, что Поднебесная, Халифат и Бхарат на этот раз выступили в нашу поддержку.

И тогда вся информационная грязь обрушилась на отца. Дошло даже до прямых оскорблений. Впрочем, с ними вскоре было покончено. Четверо известных блогеров и один британский политический деятель, позволившие себе подобное, вскоре погибли при различных обстоятельствах. И так уж вышло, совершенно случайно конечно же, что момент их гибели оказался запечатлён на видео. Лить негатив на князя не перестали, но о личных оскорблениях я больше не слышал.

В итоге начались мирные переговоры с Японией. Мы настаивали, чтобы с обратной стороны червоточины поставить нашу военно-космическую базу. В противном случае, император гарантировал, что закупорит самураям выход через червоточину, прекратив их сообщение с внешним миром. Разумеется в ООН опять поднялся визг. Все прекрасно понимали, что Россия решила ввести в Японии свой протекторат. Но государь закусил удила.

Признаться, в тот момент я подумал, что дело движется к мировой войне. Но в итоге политики всё же договорились о сохранении довоенного статус-кво. За одним исключением. Японским военным кораблям запрещалось появляться в системе Дзета Тукана ни под каким видом. В том числе и приобретённым, следующим транзитом. В империю запрещался ввоз как различного вооружения, так и товаров двойного назначения.

Ох и ярились же бритты. Но уж с этих-то позиций император сходить и не подумал. А когда дело едва не зашло в тупик, приказал начать сосредоточение флота вторжения. А это ведь дело такое. Под ударом может оказаться как Япония, так и другое государство. И вот тут уже с императором начали договариваться.

Если бы не прямая поддержка союзников, то этот номер конечно же не прошёл бы. Но их так же уже начало напрягать поведение Земной федерации, чувствующей себя хозяйкой положения. Вот они и встали в единый строй. Не то, чтобы прямо плечом к плечу, но уже и не так неопределённо как прежде. Ни капли сомнений в том, что на этом ничего не закончится, и наших союзников будут обрабатывать склоняя на свою сторону. Но этот раунд остался за Россией…

По итогам войны, нас наградили Георгиевскими крестами, парней четвёртой степени, меня третьей, за действия в составе императорского флота. А так же на груди каждого из нас появилось по три ордена Мужества. Согласно российского законодательства иррегуляры не имели права получать боевые ордена вручаемые только военнослужащим регулярных частей. Нам полагались лишь ордена двойного назначения, высшим из которых как раз он и являлся.

Помимо того, что князь прикрыл нас, пусть и не без пользы для себя, а так же вручил ордена, не забыл он и о финансовом вопросе. Мы получили все премиальные, как за уничтоженные суда и корабли, так и за призы ещё до окончания боевых действий. Кроме того, нам капнуло с монетизации канала, и по итогу к окончанию войны каждый из нас стал обладателем крупной суммы в тридцать с лишним миллионов кредитов. Мне же сверх этого удалось заработать на продаже акций. Мои десять миллионов превратились в тридцать…

Флаер опустился на площадку перед моим домом. Я встал перед дорожкой окинув себя взглядом. Носить форму флота я не имел права. Из княжеской дружины уволился по заключении мирного договора. Так что, я стоял перед домом в гражданке, и только сейчас понял, что батя будет немного расстроен этим фактом. Да, он переживал за меня, но в то же время был горд тем, что я не просто служу, а воюю, причём делаю это хорошо. А тут, возвращаюсь со службы без погон, и с орденами уложенными в вещевой баул.

— Здравствуйте, тётя Глаша, — едва переступив порог, поздоровался я с женщиной, баюкавшей на руках младенца.

Вот это сюрприз! И ведь молчал, партизан! Или я чего-то не понимаю? Да нет же! Два плюс два всегда четыре.

— Это…??? — многозначительно прошептал я.

Женщина тут же покрылась румянцем и сжав губы кивнула. А потом виновато улыбнулась. Я же ответил радостной улыбкой в тридцать два зуба, выставив большой палец.

— Брат? — вновь шёпотом поинтересовался я.

— Сестра. Маша, — ответила она.

Сказать, что я был рад, это не сказать ничего. Когда подлетал к дому, начал было подбираться к горлу комок. Я даже продышался, прежде чем направиться к двери. Думал опять защиплет в глазах, а в горле встанет ком. Но как только увидел младенца, куда только всё делось. Волнения разом вылетели из головы, оставив после себя лишь радостное предвкушение.

— Тётя Глаша, не обижайся, но мамой я тебя называть не буду, — слегка разведя руками, с улыбкой произнёс я.

— Глупо бы было, — с ответной улыбкой согласилась она.

— Но это моя сестра, без вариантов.

— Разумеется.

— Вот и давайте её сюда, — решительно протянул я руки, и заверил. — Да не бойся тётя Глаша. У нас одна из тренировок в скафандре перекладывание куриных яиц. Так что, силу свою соизмеряю.

Она поглядела на меня с сомнением, и наконец решившись передала мне уже уснувшую сестрёнку. Едва приняв на руки этот невесомый кулёчек, я вдруг осознал, груз ответственности. Ну вот прямо как за своего ребёнка. Возможно потому что